– Привет, – сказала Джейн. – Я уже соскучилась.

– Это немудрено, когда жених с невестой живут в разных городах и не видятся неделями. – Уилкист говорил печальным голосом, растягивая гласные звуки. – Я думал, ты не позвонишь сегодня. Через три минуты я уже выбегаю из офиса.

– Трех минут мне хватит, – ответила она. – Хотела сделать тебе сюрприз. Собираюсь в субботу в Атланту. Сниму номер в гостинице и буду ждать, когда ты освободишься…

– В субботу все равно не получится встретиться, – вздохнул Майкл. – Вечером я ужинаю с одним русским по имени Алекс Шатун. Это не парень, а мешок, набитый деньгами. Он собирается купить дом за наличные, – продолжал он, – огромную усадьбу и полторы тысячи акров земли. За наличные… Представляешь? Это будет второй случай за мою десятилетнюю риелторскую карьеру. Так что в субботу предстоит очень важная встреча. Если все склеится, я стану немного богаче.

– Что ж, позвони, когда разгребешь дела, – сказала Джейн. – Я тебя все равно люблю, хотя, наверное, ты этого не стоишь.

– И я люблю тебя. – Кажется, Майкл обрадовался, что разговор подошел к концу. – Я знаю, мы скоро увидимся, но все равно скучаю.

Джейн еще пару минут смотрела на лодки, медленно исчезавшие где-то в розовой дали, и старалась понять, почему так тяжело и тревожно на душе. Так ничего и не поняв, вернулась к столу и постаралась сосредоточиться на работе.

Около четырех утра свет в окнах погас, Девяткин выждал тридцать минут и выбрался из машины, прихватив фонарь с длинной рукояткой. Дошагав до незапертой калитки, ступил на раскисшую от дождя тропинку и осторожно двинулся дальше. В затылок дышал старлей Лебедев.

Поднявшись на крыльцо, Девяткин остановился и прислушался. Капли дождя шуршали по крыше, будто сверху кто-то сыпал мелкую крупу. Где-то далеко выла собака. Девяткин толкнул обитую клеенкой дверь и, убедившись, что она закрыта, отступил в сторону, давая место старлею. Тот надавил плечом, и с другой стороны двери на деревянный пол упало что-то железное – то ли крючок, то ли задвижка.

Затаив дыхание, Девяткин переступил порог, сделал пару шагов и остановился. Темнота кромешная, хоть глаз коли. Пришлось включить фонарик. Осмотревшись, он быстро оценил обстановку и прикинул варианты. Если двинуть направо, миновать маленький коридор, попадешь в комнату, где был накрыт стол, где заводили музыку и танцевали. Там, кажется, сейчас никого нет. Левая дверь распахнута настежь – там кухня. Впереди коридор, ведущий в задние комнаты.

Видимо, там отдыхают хозяйка, два мужика, что были в гостях и выходили курить на крыльцо, и еще какая-то дамочка. Девяткин пошел вперед. Одной рукой он касался стены, чтобы не заблудиться, другой сжимал ручку фонарика. Скрипнула под ногой половица, затем снова скрип, но уже не под ногой, а где-то впереди, метрах в трех. Девяткин вжался в стену, почувствовав, как кто-то движется навстречу из темноты.

Чужое дыхание, чужой запах. Девяткин поднял фонарик, и полукруг желтого света сразу наткнулся на чью-то мужскую физиономию. Незнакомец застыл на месте в двух шагах от Девяткина. Трехдневная щетина, на лбу челка темных волос. От удивления он открыл рот, забыв его закрыть, и тут же из-за спины Девяткина вылетел тяжелый, как молот, кулак старлея Лебедева.

Прямой удар по лицу сбил мужчину с ног. Тихо вскрикнув, он полетел куда-то в темноту, неудобно упал, приложившись головой к ведру с водой, стоящему на табуретке. Стараясь сохранить равновесие, зацепился за велосипед, висевший на стене, рванул его на себя и сорвал с гвоздей. Девяткин почувствовал, как на ноги выплеснулась вода, а обод велосипедного колеса больно стукнул по колену. От неожиданности он шагнул назад и, натолкнувшись спиной на Лебедева, выронил фонарь.