|
Только потом я узнал, что хозяйка - она журналистка - действительно привезла ее с Соловков, где купила душу за стакан водки у одного помора. Я на нее часто смотрю и поражаюсь: как все-таки похоже на нашу жизнь! - Что? Деревянная душа? - Нет. Вся ситуация. Прикинь, кто сейчас правит страной? Кто владеет ее душами? Самоуверенные и далеко не всегда компетентные журналисты. Как оказалась народная душа в их руках? И почему? Она была пропита и продана. Вот и здесь, над кроватью какой-то журналистки, висит не принадлежащая ей душа, пропитая простым мужиком. Она пошла бы на растопку, могла бы обогреть и осветить его дом, он даже пищу мог бы себе на ней приготовить. А он обменял ее на стакан водки, который позволил ему на полчаса забыть о своем скотском существовании. Это - наша жизнь, Юра. Что это я расфилософствовался?! Тебя же покормить надо. - Да нет, спасибо, я обедал в министерстве. - Тогда поужинаем вместе. - Ты извини, Саша, я уж продолжу быть необременительным в этот свой приезд. Дело в том, что меня пригласил к себе домой на ужин наш замминистра, я бы и не пошел, но - надо. Отказываться неловко, он мужик очень обидчивый. Только не хочется тащиться к нему с чемоданом. - Чемодан - не проблема. Оставишь его здесь, а потом заберешь. - Да неудобно как-то. Что ж ты будешь здесь сидеть и меня ждать, пока я буду ужинать. - Об этом не беспокойся. Я здесь все равно сегодня не останусь, домой поеду. А хозяева только послезавтра вернутся. Цветочков, как ты помнишь, тут нет, так что делать мне тут до их приезда нечего. Побуду дома. У меня теперь квартира большая, похуже, конечно, твоей ленинградской, но свой угол есть. Так что не волнуйся. Я тебе свой ключ оставлю. Приедешь от своего замминистра, вызовешь дежурную машину, заберешь свой чемодан, ключ оставишь на столе, а дверь захлопнешь. И все дела. - А это удобно? - Раз предлагаю - значит, удобно. Ты же меня знаешь: было бы неудобно - не предлагал бы. - Знать-то я тебя знаю, Саша, но, честно говоря, иногда перестаю понимать. У тебя слишком много лиц. То ты - поэт, философ, то - сыщик, каких поискать, то - экономист, то - политик, причем трезво и холодно рассуждающий и делающий точные прогнозы. Но иногда, извини, мне кажется, что ты - маньяк. Вспомни, как больше десяти лет назад ты говорил мне о том, что хочешь власти, о том, что руководить страной должны профессионалы, о том, что общественное мнение верно лишь тогда, когда оно компетентно. Ты не расстался с этими идеями? Ты убедил меня в том, что наркотики могут дать власть над миром. Наверное, ты был прав. Но кому нужен будет мир, населенный деградировавшими существами, вся жизнь которых сведена лишь к помыслам о том, где достать очередную дозу наркотика, позволяющего им забыть об этом страшном мире. Ведь мы уже немолоды, Саша, пора, как говорится, подумать о Боге. Иногда мне кажется, что я под твоим руководством стал соучастником страшного преступления перед своей страной. - Какой страной, дорогой Юра? Опомнись, о чем ты говоришь. Экономика разрушена, границы расползаются, государство разваливается. Народы в ужасе бегут друг от друга, как от собственного изображения в кривом зеркале. Вокруг экологическая помойка. Те огромные природные ресурсы, на которые мы когда-то надеялись, - проедены. А люди? Помыслы их направлены лишь на то, чтобы купить или, как теперь говорят, достать еду и одежду, утащить это в свою нору, проглотить и начать следующий день с мыслью о том, где достать еще. Народ утратил душу. Вот она, старая, растрескавшаяся, может быть, и в самом деле годная лишь на дрова, висит на этой стене. И никто не пытается ее вернуть. Кроме, может быть, меня. Но и ты, Юра, зашел слишком далеко. И поздно оглядываться назад. А главное - бесполезно. И опасно. Помнишь, как пишут в лифтах? Если кабина остановилась между этажами, не пытайтесь самостоятельно выйти. |
