– Значит, ваше общество занимается продажей автомобилей? – решил уточнить Туманов.

– Наши действия осуществляются в рамках устава, – последовал немедленный ответ. – Мы, например, имеем сеть своих автостоянок, плата на которых для членов нашего общества, значительно снижена. Кроме того, наши юристы помогают членам общества в спорных вопросах с работниками Дорожно-Патрульной службы.

– А машины продавать? – спросил Ваняшин.

Волочко держался с достоинством. Глянув на молодого лейтенанта поверх очков в золотой оправе, он без доли смущения, сказал:

– И машины мы продаем. Члены нашего общества, желающие продать свою машину, отдают ее нам, называют требуемую цену, и мы сами подыскиваем им покупателя. Им не надо тратить время и бегать по авторынкам. За них все сделают наши менеджеры.

– Стало быть, серебристая «БМВ» стоящая на площадке у ворот, тоже предназначена для продажи? – спросил Туманов.

– Если она вам так приглянулась, мы можем уступить. А вообще, эта машина приобретена для нашего общества. Когда я на ней езжу.

– А вчера?..

– Что, вчера? – не понял вопроса Волочко, малость занервничав.

– Кто на ней ездил вчера? – настойчиво спросил Туманов.

Председатель снял очки, положил их на стол, потер глаза.

– Вчера на ней никто не ездил, – ответил Волочко, нервно вертя в руках свои очки. Сняв их, он приобрел возможность лишний раз не глядеть майору в глаза, что само по себе, доставляло несказанное облегчение.

– А у нас имеются на этот счет другие сведения, – сказал майор с улыбкой.

Волочко нацепил очки.

– Да? – протянул он.

Федор кивнул, не желая разочаровывать председателя, сказал:

– Да. Вчера около двадцати трех часов эту машину видели стоящей возле угла дома, в котором жил Домедов. Смекаете, о чем я?

– Машинка-то по мокрухе проходит, – подсказал Ваняшин. – Примерно в это же время вчера был обнаружен труп Домедова.

Председатель Волочко криво усмехнулся.

– Скажите тоже, по мокрухе, – усомнился он, но оба оперативника кивнули, давая понять, что дело обстоит именно так.

– Так кто вчера подъезжал на этой машине к дому Домедова? Может быть, вы? – спросил Федор.

Волочко едва заметно вздрогнул. Сказал с усмешкой:

– Вы что же, считаете меня виновным в смерти Домедова? Отвечайте, – голос председателя зазвучал требовательно, но не настолько, чтобы Федор Туманов решил поделиться с ним о своих мыслях.

– Пока я ни в чем вас не обвиняю, – заверил майор председателя. – Но вы здесь самый главный, поэтому должны знать, кто вчера пользовался этой машиной. Как вы сказали, принадлежащей вашему обществу.

– Я ничего не знаю, – сквозь стиснутые зубы, неприязненно произнес председатель Волочко и нарочно глянул на часы.

Федор понял, что откровения от председателя им так и не услышать, а стало быть, они напрасно теряют время. Поэтому, попрощавшись, опера вышли из кабинета.

Пользуясь отсутствием секретарши в приемной, Федор сказал Ваняшину, чтобы тот постоял в коридоре и предупредил его, если кто-то вдруг решит зайти, а сам подошел к двери председательского кабинета, приложил ухо к замочной скважине. С точки зрения морали, этот поступок заслуживает нарекания, но ради дела можно и согрешить.