Людовик».

— Видите, сударь, — продолжал Бонапарт, — в этом письме также нет ни слова о договоре.

— Генерал, я позволю себе спросить, ответили ли вы на это письмо?

— Я хотел продиктовать ответ Бурьену и подписать, но заметил, что письма от графа Прованского были написаны им лично, и мне также надлежит написать ответ самому, каким бы скверным ни был мой почерк.

Поскольку дело было важным, я старался, как мог, и довольно разборчиво написал письмо, копия которого — перед вами.

И Бонапарт подал Жоржу сделанную Бурьеном копию письма графу Прованскому. Это был отказ:

«Сударь, я получил Ваше письмо и благодарю Вас за любезные слова.

Вы не должны желать Вашего возвращения во Францию, в противном случае Вам придется пройти по ста тысячам трупов. Пожертвуйте своими интересами ради покоя и благополучия Франции, история оценит это.

Я отнюдь не равнодушен к несчастьям, постигшим Вашу семью, и был бы счастлив узнать, что Вы располагаете всем, что Вам необходимо для полного спокойствия.

Бонапарт».

— Итак, — спросил Кадудаль, — это ваш окончательный ответ, не так ли?

— Это мое последнее слово.

— Однако в истории бывали случаи…

— В истории Англии, сударь, но не в нашей, — перебил его Бонапарт. — Чтобы я играл роль Монка? Ну, нет! Если бы мне пришлось выбирать, чью судьбу повторить, я предпочел бы судьбу Вашингтона. Монк жил в те времена, когда предрассудки, с которыми мы боролись и которые победили в 1789 году, были еще в полном расцвете. Монк пожелал стать королем и не смог. Он был обычным диктатором. Для большего нужна была гениальность Кромвеля. Его сын Ричард не смог удержать корону. Как истинный сын великого человека он был идиотом. И все это привело к великолепным последствиям — к реставрации Карла II! Набожный двор сменился двором распутным! По примеру отца Карл разогнал три или четыре парламента, пожелал править единолично, назначил министром лакея и сделал из него не помощника в делах, а соучастника в кутежах. Он был жаден до денег, и все средства казались ему хороши: он продал Людовику XIV Дюнкерк — один из ключевых постов Англии по отношению к Франции. Выдумав угрозу своей безопасности, он велел казнить Элджернона Сиднея, который хоть и был членом комиссии, судившей Карла I, не желал принимать участие в заседании, на котором огласили приговор, и упорно отказывался ставить свою подпись в конце документа, предписывавшего казнить короля. Кромвель умер в 1658 году, ему было пятьдесят девять лет. За десять лет у власти он успел многое начать, но не многое довел до конца. Кроме того, он начал проводить всестороннюю реформу: политическую — путем замены республиканского правительства монархией, религиозную — путем отмены католичества и введением протестантского вероисповедания. Ну так что же, дайте мне прожить столько же, сколько Кромвель, пятьдесят девять лет — не так уж и много, не правда ли? У меня еще тридцать лет впереди, втрое больше, чем оставалось Кромвелю. И заметьте, я ничего не меняю, я лишь продолжаю; я не разрушаю, я строю.

— Хорошо, — рассмеялся Кадудаль, — а Директория?

— Директория не была правительством, — отвечал Бонапарт. — Разве возможна какая-либо власть, опирающаяся на прогнившее основание, как это было во время Директории? Если бы Я не вернулся из Египта, она рухнула бы сама собой. Я лишь подтолкнул ее. Франция больше не желала терпеть ее, и доказательство тому — то, как Франция приветствовала мое возвращение. Что они сделали со страной, которую я оставил в полном блеске? Она превратилась в несчастную страну, со всех сторон ей угрожал враг, с трех сторон подступавший к границам. Когда я уезжал, в стране был мир, когда я вернулся, была война.