Взобравшись на гору по доселе неприступному склону, майор Гюго отыграл бы у Фра Диаволо упущенные двадцать четыре часа и получил бы еще один шанс догнать своего противника; хотя проводники долго уговаривали его поменять план; майор Гюго решил, что гора вполне преодолима, и на рассвете, имея проводниками пастухов, единственных людей, которые согласились пуститься с ним в такое предприятие, он начал восхождение; солдаты шли за ним ворча, однако они шли…

Ко всем сложностям подъема, надо заметить, и без того немалым, прибавился еще и мелкий снег, что делало тропинку, пролегавшую по горе, еще более скользкой. К счастью, вскоре добрались до того места, где росли деревья. Подъем продолжали, цепляясь за их ветви. В конце концов, возбужденные трудностями самого пути и весельем, возникавшим, когда кому-то доводилось падать, солдаты, смеясь друг над другом, добрались после трех часов чудовищно тяжелого подъема до какой-то платформы, затерявшейся в дымке легкого тумана, сами не понимая, куда залезли.

Но едва все собрались на этой площадке, обессиленные и промокщие до нитки, как мощный порыв ветра разогнал заслон из облаков, скрывавший вершины гор, и когда завеса облаков оказалась поднята, подобно занавесу в театре, их взору во всей своей необъятности и великолепии предстал Неаполитанский залив.

Гора была покорена. Окрыленные, но молчаливые, солдаты начали спуск по противоположному ее склону, держась направления на Алетту, которую в это время застал врасплох беспорядочный огонь из ружей, — ей выпало несчастье оказаться на пути шайки Фра Диаволо.

Разбойник стремился ускользнуть без сражения, но это было невозможно. На его пути встал корсиканский авангард, который бросился на разбойников, и началась драка. На шум выстрелов подходили другие отряды и, убеждаясь, что драма идет к своей развязке, сломя голову бросались в гущу боя. Однако и на этот раз Фра Диаволо, менее утомленному, имевшему за спиной два дня отдыха, удалось выскользнуть у них из рук с тридцатью своими товарищами. Сто двадцать разбойников были захвачены или сдались, но майора это никоим образом не тронуло: предметом его охоты был сам главарь, единственная и главная ценность. С захватом Фра Диаволо вероятность возрождения банды была слишком мала, и люди, служившие под началом, никогда бы не согласились служить кому-то другому.

Продолжая свой бег по лесу, который и скрывал, и тем не менее позволял одному человеку проходить между деревьями, Фра Диаволо, превосходно знавший эти места, еще мог рассчитывать на спасение; но что точно ему нужно было сделать — это выйти на дорогу, ведущую в Пуилью, и некоторое время идти по ней не сворачивая.

Вскоре он оказался на этой дороге.

Выбрать другой путь ему мешало ущелье; за ним неотступно шли солдаты майора Гюго. Внезапно он заметил приближавшийся отряд французской кавалерии, патрулировавший местность; двигаться вперед означало верную встречу с кавалеристами, назад — там солдаты заполнили уже дорогу и перекрыли путь к отступлению. Справа, как мы уже заметили, было ущелье.

Его соратников бросило в дрожь — они остановились; Фра Диаволо, заметив, что взгляды их остановились на нем, словно говоря ему: «Кроме тебя никто не сможет вытащить нас отсюда; это сделают только твои сатанинские штучки, благодаря которым у тебя такое прозвище: Фра Диаволо».

Его гений не бросил его и в такой тяжелой ситуации.

— Свяжите мне руки за спиной, живее, — сказал он, — и сделайте то же самое с моим помощником.

Разбойники, храня молчание, изумленно смотрели на него.

— Живее! Давайте же! — закричал Фра Диаволо. — Нам нельзя терять времени.

Те неохотно повиновались; веревок никаких не было, поэтому они сняли с себя пояса и ими связали ему за спиной руки.

— Ну-ка, проверим, — продолжал Фра Диаволо, — как нас судьба хранит, и выйдем прямо перед этой сворой; они спросят, кто мы; а вы им отвечайте, что мы — двое разбойников из банды Фра Диаволо, которых вы поймали и ведете в Неаполь, чтобы получить вознаграждение.