— О Бог мой! — воскликнул Рене, оглядевшись и поняв, в какой ситуации оказался этот разбойник. — Думаю, ты правильно сделал, что окликнул меня.

Рене отвел в сторону лейтенанта, командовавшего взводом, и обратился к нему:

— Приятель, — сказал он, — не могли бы вы оказать мне любезность, передав в мое распоряжение того человека, с которым я только что разговаривал? Или мне лучше попросить генерала, чтобы он дал вам разрешение?

— Честно говоря, господин граф, — ответил тот беспечно, — одним больше, одним меньше — с точки зрения короля Жозефа никакой разницы. К тому же, если этого человека просите у меня вы, то, скорее всего, делаете это не из дурных побуждений. Возьмите его как свидетельство нашего восхищения вашей самоотверженностью и храбростью.

Рене пожал лейтенанту руку и спросил:

— Могу ли я чем-то отплатить вашим людям?

— Нет, — ответил тот, — здесь нашелся человек, который захотел вам оказать эту маленькую услугу, но вы не найдете здесь ни одного, кто захотел бы вам ее продать.

— Ну что ж, друзья мои, вы достойные люди, — сказал Рене.

— Освободите этого человека, — приказал офицер своим солдатам.

Разбойник был крайне удивлен.

— Ну же, — сказал ему Рене, — пойдем со мной.

— Куда вы только пожелаете, мой офицер. Я весь в вашем распоряжении.

И разбойник, вне себя от радости, отправился вслед за Рене.

Отдалившись вместе со своим пленником от того места, где граф освободил разбойника, Рене сказал:

— Вот, смотри, по одну сторону — горы, по другую — лес. Выбирай, в какую сторону ты хочешь уйти. Ты свободен.

Разбойник задумался на несколько секунд и затем, опустив голову и постукивая ногой, произнес:

— О нет! Признаться честно, я предпочитаю оставаться вашим пленником. Столько раз я уже видел смерть: то под дулом пистолета, то на конце виселичной веревки, то под прицелом дюжины ружей. И нахожу ее, кумушку, такой безобразной, что не желаю больше иметь с ней дел. Оставьте меня ν себя — я послужу вам проводником, вам ведь известно, что я знаю здешние дороги. Вам нужен слуга, в конце концов. И я буду им: я буду следить за вашим оружием и ухаживать за вашей лошадью. А леса и гор — с меня хватит!

— Что же, так тому и быть! — сказал Рене. — Я возьму тебя с собой, и если ты будешь вести себя хорошо, как я надеюсь, тем самым ты расплатишься за преступление, за которое тебя должны были наказать.

— Я сделаю все, что смогу, — ответил разбойник. — И если вдруг я не верну вам всего, что должен, то не по своей вине.

Войско достигло места, где планировалось сделать стоянку. Это была вершина холма, с которой открывалась живописная панорама: одновременно взору представали Сцилла, берега Сицилии, мост в Реджо, Липарские острова и, подобно облачку на самом горизонте, — остров Капри.

Здесь хорошая дорога прерывалась, двигаться дальше для артиллерии не представлялось возможным из-за множества ручейков, спускавшихся с вершины Аспромонте и то там, то тут преграждавших дорогу.

Генерал Ренье созвал совет, чтобы придумать, как преодолеть это препятствие. Все высказались, но ни одно предложение нельзя было принять. Решение требовалось быстрое еще и потому, что место стоянки оказалось под огнем множества сицилийских канонерских лодок, часть из которых плавала вдоль побережья, а часть бросила свои двойные якоря почти у самой кромки берега напротив Пампинелло.

Они палили так оживленно и так метко, что генералу пришлось выдвинуть на огневую позицию свои 12-фунтовые пушки.

Примерно через полчаса огонь французских орудий заставил замолчать пушки на вражеских лодках, повредив их мостки.