— Не знаю, что тебе ответить, — честно призналась она. — Мне запомнились лишь два момента — как ты вошел в меня и как я… получила то, что ты хотел мне дать.

— И тебе понравилось? — ревниво спросил Джамал.

— Да. Но если бы у тебя хватило терпения дождаться, когда пройдет действие наркотика, думаю, это мне бы понравилось еще больше.

— Что ж, твой упрек справедлив. Я бы так и поступил, если бы ты… если бы ты так не настаивала.

— Я настаивала?! О проклятое зелье! Но все равно, это тебя не извиняет. Ты опытнее меня и мог, был сразу понять, что к чему.

— Мое единственное оправдание состоит в том, дорогая, что я очень тебя хотел, — мягко ответил он. — Но я готов искупить свою вину. Сейчас ты уже вполне отдаешь себе отчет в своих желаниях и поступках?

— Конечно! — заверила она, не понимая, куда клонит Джамал.

— Вот и отлично. Мне показалось, что ты немного устала. Позволь мне сделать тебе массаж. Ляг на живот и расслабься.

Девушка послушно приняла нужное положение.

Шейх взял небольшой серебряный кувшинчик со смесью ароматических масел и подержал его некоторое время над пламенем светильника, пока его стенки не нагрелись. Затем, плеснув немного теплого масла себе на ладонь, он принялся мягкими круговыми движениями втирать его в кожу девушки, начиная с лопаток и постепенно спускаясь ниже — к пояснице, ягодицам, бедрам…

Зара зажмурилась от удовольствия: его чуткие пальцы с легким нажимом скользили по спине; каким-то непостижимым образом они находили самые болезненные места и, задерживались на них, порой причиняя боль, но боль приятную.

Ее тело просыпалось к жизни, а вместе с жизнью возвращалось и желание. Продолжая гладить и разминать ей мышцы, Джамал сел на нее верхом, и теперь она чувствовала поверх своих ягодиц ритмичное движение его вновь наполненного соками любви естества. Ее дыхание участилось, кровь побежала быстрее, и, когда он предложил ей перевернуться на спину, она подчинилась почти с радостью.

Еще через несколько минут массажа ее возбуждение достигло предела, и она начала едва слышно постанывать от каждого прикосновения Джамала к ее пылающей коже.

— Вот теперь ты снова готова принять меня, — хрипловатым от желания голосом произнес Джамал. — И на этот раз между нами не стоит никакое зелье.

Ее ноги обвились вокруг его бедер, и она порывисто вздохнула, когда шейх вошел в нее. Несущие наслаждение движения Джамала заставляли тело Зары следовать их ритму, подчиняться нарастающему напору проникшей в него плоти. Вскоре она почувствовала, что теряет над собой контроль, ее голова запрокинулась, глаза закатились, и сорвавшийся с губ протяжный стон совпал с последней, самой сладостной судорогой, сотрясшей ее тело.

Она все еще пребывала в состоянии блаженной эйфории, когда ладони Джамала вновь ласково, но требовательно легли на ее грудь. Зара больше не принадлежала себе — его настойчивость и ненасытность доводили до восторга, до исступления. Акты любви следовали один за другим, она потеряла им счет, и с каждым последующим острота наслаждения все возрастала, хотя это и казалось уже совершенно невозможным.

Когда же, наконец, в полном изнеможении она откинулась на подушки, небо за окном уже начало темнеть. Они провели в постели весь день, не вспомнив ни о еде, ни об отдыхе.

Веки Зары вдруг, словно налившись свинцом, опустились, и она рухнула в черную бездну сна.

Силы Джамала тоже были на исходе, но нервное возбуждение, не покидавшее его вот уже несколько дней, так и не прошло. Он смотрел на обнаженную, разметавшуюся во сне принцессу и с удивлением чувствовал, что снова хочет ее. Их многократные слияния дали ему все, кроме пресыщения. Он и раньше был неутомим в любви, но не настолько, еще ни с одной женщиной не доводилось ему испытывать такого восторга плоти.