- Вы не оставите меня здесь, синьоры, - начал хныкать отец Людвиг. Мне не простоять до утра, и грех ляжет на вас!

- А мы поисповедуемся у какого-нибудь вашего коллеги, - ехидно произнес Гюнтер, - он отпустит нам этот грех!

- Я заявлю в полицию! - пригрозил монах. - Вас задержат и будут судить!

- Я выключаю свет, в темноте вам легче будет беседовать с самим собой. Думаю, это будет поучительный диалог! - насмешливо поклонился Гюнтер. - Пошли, друзья!

Поддерживая Карла, он повел его к выходу.

В последний момент Аннет стало жалко монаха.

- А если его просто закрыть?

- Нет, - решительно возразил Гюнтер, - таким нельзя прощать!

Отец Людвиг просил, плакал, угрожал, но Гюнтер спокойно закрыл дверь.

- Насколько я понял, - заметил он, когда вышли из подвала, - святой отец не назвал цифры шифра. Но мы можем заплатить ему. Я поэтому и приковал его, чтобы стал уступчивее.

- Ты не понял меня. Я же говорил, монах не имеет к шифру никакого отношения, - пояснил Карл. - Вчера вечером разговаривал со слугой, кстати, никакой это не слуга, а оберштурмфюрер СС. Здесь, на вилле, был переправочный пункт эсэсовцев. Поэтому и комната в подвале - месяц живи, никто не узнает. Святой отец уже поставил на мне крест, и они ничего не скрывали от меня. Есть еще один Людвиг Пфердменгес, бывший штандартенфюрер СС, кузен нашего монаха. И знаете, где он сейчас? Никогда не догадаетесь. В Африке!

- Где? - переспросил Гюнтер. - Ты не шутишь?

- Вы на машине? Нельзя задерживаться здесь.

- Ты пришел в себя? Можешь выйти на улицу и подождать нас? Чуть подальше, чтобы не привлекать внимания.

- Конечно. Который сейчас час?

- Пять.

- Еще сегодня можем попасть с Рим.

- Лучше переночевать в Терни, - возразила Аннет. - Посмотри на себя измученный! Зачем спешить?

- Старый пройдоха может предупредить своего кузена, чтобы не доверял нам... объяснил Карл. - Мы не имеем права терять время, ты останешься с машиной, поедешь потихоньку домой, а мы...

- В Африку? - взволнованно воскликнула Аннет. - Ты сошел с ума! Ну их к чертям, эти деньги, если из-за них столько мук.

- Мы журналисты, - сказал Гюнтер, - завтра посетим посольство, визу нам должны дать без осложнений.

- Тогда и я полечу с вами! - решительно заявила Аннет.

Карл взял руку Аннет. Держал, ощущая легкое дрожание.

- Ты же хотела побегать по музеям, - посмотрел ей в глаза. - Кроме того, могут быть осложнения с визой. Нам легче - у Гюнтера тоже есть журналистское удостоверение, я устроил ему его, и у нас, думаю, осложнений не будет. А ты поезжай во Флоренцию. Ты же умеешь водить автомобиль.

Аннет сердито выдернула руку.

- Так бы и сказал: не с кем оставить машину.

Итальянская старина уже утратила интерес для Аннет, но она не призналась в этом.

Девушка топнула ногой в сердцах, посмотрела на пол и вспомнила прикованного к стене отца Людвига.

- Монаха теперь не стоит оставлять прикованным, закройте его - и все...

Карл заглянул в холодильник. Достал бутылку молока. Отпил и сказал, как бы между прочим:

- Знаете, что он делал? Из того вальтера стрелял в меня. Вчера вечером. Любопытная забава. Открываются двери, он садится в большой комнате и говорит, что сейчас будет расстреливать меня. У святого отца твердая рука, всаживал пули за несколько сантиметров от головы. Видели, там деревянная стена, вся изрешечена. Постреливали на досуге бывшие эсэсовцы...

- И ты хочешь, чтобы я ему простил? - криво усмехнулся Гюнтер.

Аннет неуверенно пожала плечами:

- Как знаете...

- Ну вот и хорошо, - смягчился Гюнтер. - А теперь двинулись...

После итальянской жары африканское солнце не очень удивило Карла и Гюнтера. Поразила их буйная растительность большого города Центральной Африки, столицы государства, роскошь его европейских кварталов.