Наталия Антонова. Шипы близкой дружбыЧастный детектив Мирослава Волгина – 26
Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно. Автор
В саду частного детектива Мирославы Волгиной цвела черёмуха. И аромат её пропитывал всё вокруг. Две черёмухи – одна с красными ягодами, другая с чёрными росли, как говорил друг детства Мирославы Шура, ныне следователь Александр Наполеонов, прямо под окнами «господского» дома. И получал за это довольно ощутимый шлепок от хозяйки этого дома. Шура обиженно почёсывал ушибленное место, но, вскоре забыв о шлепке, снова начинал острить.
Сквозь сон Мирослава расслышала какой то тихий, совершенно не опасный звук. После его повторения, ещё не проснувшись, она сообразила, что кто то кидает камешки в её окно. Уже открыв глаза, она услышала этот же звук в третий раз. Подойдя к окну, Мирослава распахнула его и выглянула наружу. Внизу, освещённый луной, во всём белом стоял Морис Миндаугас. – Тебе чего? – спросила она сердито. – Спуститесь, пожалуйста, – попросил он. – Зачем?! – Пожалуйста, – повторил он тихо. – Хорошо, – ответила она голосом, не предвещавшим ничего хорошего, но всё таки спустилась, вышла на крыльцо и сразу села. Морис подошёл и встал рядом. – Чего тебе? – спросила она. – Я хотел вас видеть, – проговорил он нежно. – Ты не мог, как все нормальные люди, позвонить по сотовому? Он улыбнулся. – Зачем камни кидать в окошко? – Камешки, – поправил он. – Всё равно! – Вставайте. – Это ещё зачем? – Мы с вами сейчас пойдём в сад слушать соловья. – Его и здесь прекрасно слышно, – сладко потянулась она. – Это не то, – тихо ответил Морис. – Мы с вами на цыпочках подкрадёмся к дереву, на котором он сидит, и тихонько будем стоять рядом и слушать. Мирослава уже хотела было спросить его, всё ли в порядке у него с головой и не хлебнул ли он чего нибудь горячительного накануне, но передумала. Встала с крыльца, взяла его за руку и потянула в зелёную глубину благоухающего сада. Они и в самом деле совсем близко подкрались к поющему соловью, прислонились с двух сторон к шершавому стволу старой груши и замерли. Соловей тоже на какое то мгновение притих, а потом неожиданно громко защёлкал и зацокал на все лады. Морис что то прошептал по литовски. Мирослава догадалась, что у него вырвалось «Мой бог!». «Какой впечатлительный, однако», – подумала она и тоже заслушалась трелями маленького певца. Но потом стряхнула с себя невольные чары и пошла в сторону дорожки. – Вы куда? – тихо окликнул он её. – Досматривать свои сны. – А как же соловей? – В его голосе прозвучала тихая грусть. Но она ничего не ответила, и он, вздохнув, пошёл следом за ней. Мирослава поднялась в свою комнату, скользнула в постель и уткнулась лицом в пушистый бок Дона. – Ты чего не пошёл соловья слушать? – спросила она кота. И тот что то пробормотал во сне, не открывая глаз. – И правильно сделал, – согласилась она, – соловья и здесь отлично слышно. Засыпая, она вспомнила другую ночь… Она была тогда совсем юной, старшим лейтенантом, только только закончившей юридический институт. И ей хотелось всего и сразу. В смысле работы, погонь, задержаний. И её начальник, который когда то работал под началом её деда, отправил Мирославу на задержание опасной банды, наказав другим полицейским не спускать с неё глаз. Таким образом он надеялся поубавить её энтузиазм и отбить охоту лезть вперёд батьки в пекло. |
