— Еще три дня.

— Хорошо. — Он вдруг улыбнулся, а ведь за последние дни я ни разу не видела на его лице улыбку. — Спасибо, Тирза.

Я повернулась к Аджиту:

— Аджит, чем мы можем помочь тебе? Что тебе нужно для работы?

— Я ничего не прошу, — ответил он с таким странным, натянутым, но непонятным выражением лица, что я на секунду почувствовала необъяснимый страх. Но вот он поднялся и прошел к своей койке. Я услышала, как он запер за собой дверцу.

Снова неудача.

* * *

Никакого сигнала тревоги посреди ночи не было. Ничего такого, что могло бы меня разбудить, но я проснулась. Я слышала, как кто-то тихонько ходит по кают-компании. Моя правая рука уже готова была открыть дверь койки, но я поборола первое инстинктивное желание.

Что-то было не так. Интуиция, эта таинственная тень разумного мышления, подсказывала мне лежать и не двигаться. Не открывать койку, даже не пытаться просмотреть экран управления кораблем, который находился над моим изголовьем. Вообще не двигаться.

Почему?

Не знаю.

Из кают-компании до меня долетел запах кофе. Значит, кто-то из них не может заснуть, встал, приготовил себе кофе, сел за терминал. И что из того?

Не двигайся, говорил мне разум откуда-то из глубин подсознания.

Запах кофе становился все сильнее. Вот заскрипел стул. Обычные бытовые звуки.

Не двигайся.

Мне и не нужно было двигаться. Днем я не стала говорить Кейну и Аджиту о тех случаях, когда космические комиссии выносили неверные решения — либо потому, что были подкуплены, либо потому, что за громким именем не видели самого человека. И тогда тесные условия жизни и работы в космосе вкупе с раздутыми эго и постоянной работой приводили к неудачам. Тьюторам экспедиций не удавалось выполнить свою миссию. Но мы на этом опыте учились. В моей койке находилось необходимое оборудование, о котором ученые и не подозревали.

Я осторожно подняла взгляд к тому месту прямо над изголовьем, где располагался дисплей. Двигались только глаза. Я быстро моргнула по принятому коду: два раза быстро, закрыть глаза на три счета, снова два раза быстро и долго держать глаза широко раскрытыми. Экран засветился в ответ.

Дубликат корабельной базы данных. Не резервный компьютер, а совершенно отдельная система, которая была параллельно соединена с теми же сенсорами, что и бортовой журнал. Но у компьютера в моей койке была своя, отдельная от других компьютеров память, и к ней не подобраться через главный компьютер. Все ученые прекрасно разбираются в компьютерах. Если кто-то на борту захочет внести какие-либо изменения в базу данных, от этого можно уберечься только одним способом — иметь отдельную память, о которой не знает никто. Я снова моргнула по Установленному коду, хотя при этом даже пальцем не пошевелила. Сразу включились экраны с разными корабельными данными.

Все оказалось предельно просто.

Вчера в 18:50 отсек мини-капсулы открылся и принял в свои недра капсулу, но сигнал о ее прибытии на главный компьютер не поступил. Сегодня в 3:00, то есть пятнадцать минут назад, мини-капсула была открыта вручную и из нее был вынут программный блок. И снова сигнал об этом на главный компьютер не поступал.

Судя по инфракрасным сигналам, в кают-компании у терминала сидел Аджит.

Возможно, это лишь совпадение, что сигналы не прошли на главный компьютер. Возможно, в данный момент Аджит переносит данные из третьей мини-капсулы в компьютер, наслаждаясь при этом чашечкой горячего кофе и сознанием того, что он вполне законно обогнал-таки Кейна. Но я думала иначе.

А что же я думала?

Мне и думать не нужно было, я все и так знала. Все постепенно вставало на свои места, словно я смотрела голограммное видео. Все. Аджит выкрал и вторую мини-капсулу. В то утро, когда мы с Кейном крепко спали после того, как Аджит напоил нас вином в ознаменование открытия Кейном теории «теневого вещества».