|
Для этого мне достаточно приказать кому-либо вложить инфокристалл в приёмное устройство какого-нибудь компьютера. Более того, Хейн, я даже могу воссоздать тело Красавчика Гарри и переписать на его мозг личностную матрицу и он через несколько минут откроет глаза и встанет с кровати так, словно его не дезинтегрировали в камере казни, а просто проснулся. Знаешь, перед вылетом из темпоральника я разговаривал с Сорквиком и мы договорились с ним о том, что отныне для некоторых преступников я буду заменять смертную казнь крейгом, но не для всех. Во всяком случае с Красавчиком я поступил бы именно так, если вообще не помиловал бы. Ты даже не представляешь себе, Хейн, что это был за человек. К сожалению в настоящую минуту я ничего не могу сказать о всех его достоинствах и недостатках, но в одном уверен на все сто процентов, это был очень отважный и благородный человек, ну, а то, что он был ещё и космическим пиратом, руки которого были обагрены кровью множества людей, так и ты, Хейн, тоже не ангел и я простил тебе то, что ты присвоил себе право судить людей за их преступления и выносить им окончательный смертный приговор. Увы, но ты каким-то совершенно непостижимым для меня образом карал только тех, кто того заслужил. Кстати, как у тебя это получалось?
От последнего вопроса, хотя он и был задан вполне добродушным тоном, лицо Хейна Расула побледнело, хотя он и был Вечным, а на лбу выступили капли пота. Он судорожно сглотнул слюну и хрипло пробормотал: – Хьюм, я всякий раз пропускал всю ту информацию, которую собрал на этих негодяев, сначала через голову, а потом через сердце и потом ставил себя на место их жертв, а также родных и близких тех, кого они убили. Стинко мало интересовали эти подробности и он, толкнув Юма сидевшего рядом, локтем в бок, сердито воскликнул: – Хватит! Нечего разводить тут диспут на темы справедливости, морали и нравственности. Пока ты, Юмми, числишься в моей команде хантером-экзекутором, каждый из нас будет сверять с тобой любой свой шаг. Если он, конечно, должен привести к смерти какого-нибудь урода. Кстати, если ты действительно можешь вытащить Красавчика с того света, то почему бы тебе не сделать это? Извини, но хотя я и не Суд Хьюма, мне хорошо известно такие слова, как отвага и благородство на мой взгляд не могут относиться к конченным негодяям. Им эти качества не свойственны. Красавчик вполне может оказаться редкостным засранцем, но ребята, кто тут среди нас ангел? Я что ли? Да, я знаю не один десяток парней и девчонок, которые с удовольствием набили бы мне морду но не делаю этого только потому, что все они мои друзья. В общем, Юмми, давай, действуй, но для начала предоставь мне кальку Красавчика Гарри, чтобы я потрепал нервы Сиротке в свойственной только ему одному манере. Теперь настала очередь Хьюма смутиться. Он попятился назад вместе со стулом, беспокойно заёрзал, да, ещё и улыбнулся какой-то странной, беспомощной улыбкой, после чего робким голосом поинтересовался у друга: – Стинни, да, кто ж мне это позволит? Стинко громко заржал и крикнул: – Брателла, а кто тебе во всей нашей галактике сможет это запретить? Ну, назови? Это может быть только Бородатый Старикан, сидящий на белом облаке, ну, и ещё Тётка из Большой Ледяной Избы. Так что смело приступай к работе, парень, уж кому-кому, а тебе даже Сорквик и Уголёк не указ. Ты ведь у нас не абы кто, парень, а сам Юм Хью, – великий и ужасный, перед которым трепещут любые враги и если ты сейчас сиганёшь отсюда на Варкен и спустишься там в ледяное крошево, то оттуда выпрыгнут все снежные дьяволы и спрячутся от тебя от прямо на огненном Раконе и будут там трястись в страхе обливаясь потом. Хотя слова эти и были сказаны даже без намёка на шутку, Ласковая Иури всё же громко рассмеялась, а Блайзи от избытка чувств тотчас обняла и крепко поцеловала Юма. Тот ответил на её поцелуй и как только девушка разомкнула свои объятья, кивнул головой и сказал, расплывшись в белозубой улыбке: – Замётано, братан, инфо уже вложено в комп. |
