Я ждала, что она взорвется и выскажет все, что у нее на душе. Я приготовилась к крику и думала, что у нас начнется громкая перебранка, мы выплеснем все, что думаем про Теда, и придем к выводу, что их отношения не сложились. Если мы уложимся в пятнадцать минут, прикинула я, у нас останется время перекусить.

Однако дело обернулось куда хуже.

– Я все поняла, милая, – сказала она, погладив меня по спине, точно разбушевавшуюся дворняжку. – Теперь ты все сказала.

– Мамуля, я не шучу.

– Я поняла тебя, детка. Когда ты станешь постарше, ты поймешь меня.

Так вот оно что. Мне двадцать девять, а ей все еще кажется, что я ковыляю в памперсах и тяну в рот все, что попадется под руку.

– Но я… Неужели тебе не хочется возразить?

– Мне нечего возразить. Ты права. Мы с Тедом не лучшая пара, и он далеко не ангел. Я это прекрасно знаю. Но, если он не лишен недостатков, это не значит, что я должна его бросить. Я к нему привязалась.

– Значит, ты вдруг превратилась в. Тэмми Уайнетт?

– Вовсе нет, – убежденно сказала она. – Кто такая Тэмми Уайнетт?

– Знаменитая исполнительница песен в стиле кантри. Она пела… впрочем, неважно. Но если ты понимаешь, что Тед тебе не подходит, что его не сравнить с папой, забудь о нем.

Мамуля махнула рукой.

– У твоего отца были свои проблемы.

От негодования у меня перехватило дыхание.

– Не смей, – выпалила я. – Не смей говорить о нем в таком тоне.

– Я не сказала ничего плохого. Я сказала, что он был человеком, и как у любого человека у него были свои недостатки. Никто не совершенен, Кесси.

Шум душа и воды, хлещущей из-под крана, смешался с затопившей меня яростью, и мне захотелось немедленно хлопнуть дверью. К сожалению, я этого не сделала. Возможно, это было бы лучше для нас обеих. Вместо этого я выключила воду, с размаху ударив искусанной рукой по кнопке душа.

– Я не говорила, что у папы не было недостатков! – закричала я, хотя мне уже не мешал шум воды. Если агенты ФБР и в самом деле подслушивали, у них наверняка полопались барабанные перепонки. – Я сказала, что он лучше Теда. И лучше всех остальных.

– Дорогая… – с надрывом начала мамуля, и я почувствовала, что ей жаль меня. Да-да, преступница, которую суд приговорил носить электронный браслет, жалеет члена коллегии адвокатов. – Я никогда тебе об этом не говорила, но теперь ты уже достаточно взрослая… Видишь ли, еще до того как твой отец заболел, у нас были проблемы. Ничего из ряда вон выходящего, и все же он был обычным человеком…

Продолжения я не слышала, потому что выскочила из ванной и бросилась прочь по коридору. У входной двери я немного замешкалась, открывая замок. Я слышала, как сзади, словно Ти-Рекс из «Парка юрского периода», тяжело топает мамуля, чтобы уничтожить меня своими рассказами.

– Кесси, подожди, – крикнула она, но я уже выскочила за дверь и во все лопатки неслась вниз по лестнице. Еще шестьсот футов, и я буду вне пределов ее досягаемости. Пятьсот футов для браслета и еще сотня футов для ее голоса.

Некоторое время я брела куда глаза глядят, не в силах заставить себя вернуться на парковку рядом с кондоминиумом мамули, где оставила свою машину. Она говорила невыносимые вещи. Это была самая настоящая ложь. Почему она это говорила? Неужели Тед до такой степени заморочил ей голову? Неужели его уродливый паричок источал флюиды, способные разрушить дружную семью? В конце концов, я набрела на «Старбакс» и, пошатываясь, зашла внутрь выпить кофе с молоком. Время и привычная обстановка, рассудила я, исцелят меня.

Бог с ней, с мамулей. Сегодня вечером я иду на свидание.