Дама некоторое время по инерции стучала по клавишам, потом подняла на Рому глаза и вкрадчиво произнесла:

– Значит, 606?

– Ага, – столь же вкрадчиво ответил Рома.

– А вы знаете, что я сейчас должна сделать?

– Неужели подарить мне поцелуй? От всей души...

– Позвонить в милицию.

– Ну это вы зря...

– Там. – Дама многозначительно ткнула пальцем в потолок. – Там целая уголовная история была. Со стрельбой. И у меня есть инструкция, что если кто‑то будет интересоваться...

– Я уже совершенно не интересуюсь. – Рома капитулянтски поднял руки. – Все, все. Я не интересуюсь, я просто спрашиваю...

– Нету здесь вашей девушки, нету, – решительно ответила дама, сняла трубку телефона и начала нажимать кнопки. – Хотите, позвоним в милицию и спросим там?

– И почему это у вас через слово «милиция»? – скорбно произнес Рома. – Никакой романтики...

Он отошел от стойки, дама тут же повесила трубку и некоторое время молча смотрела перед собой, потом вздохнула и принялась за разбор текущих бумаг.

Между тем Рома изящными финтами миновал охрану на входе, проскользнул на лестницу и поднялся на шестой этаж.

– Н‑да, – произнес он, войдя с лестницы в коридор шестого этажа. – Что это у вас тут стряслось? – спросил Рома у коренастого парня в грязно‑синей униформе строительной фирмы.

– Это называется «ремонт», – ответил тот, вгрызаясь дрелью в стену.

Рома медленно прошел мимо банок с краской и шпаклевкой, листов ГВЛ, мешков со строительным мусором...

Дверь номера 606 была забрызгана краской. Рома толкнул дверь и вошел внутрь.

Он увидел кирпичную коробку с аппендиксом в виде ванной комнаты. С потолка свисали провода. Пол был застелен полиэтиленовой пленкой. Номер выглядел совершенно нежилым, и Рома недовольно поморщился.

Потом он подошел к окну – пленка и обрывки обоев шуршали под ногами – и осторожно тронул пальцем грязное стекло.

Скотч под давлением пальца прогнулся и отлип. Рома тронул пальцем отверстие в стекле, очень похожее на след пули. Рома сунул руки в карманы. Резко развернулся и пошел назад, к лестнице. Рабочие не обращали на него внимания.

Рома, не останавливаясь, прошел через вестибюль, вышел на улицу и так же сосредоточенно зашагал к своей машине.

На ходу он вытащил пачку сигарет, закурил, с наслаждением втягивая теплый дым и цокая зубами уже не от холода, но от возбуждения.

– Ну и хули ты вылез? – спросил он человека, который стоял возле Роминой «девятки», присев на капот. – Сиди и не высовывайся, я сам все сделаю.

– Дай‑ка сигарету, – попросил Мезенцев. – И не дергайся... Кто тут меня узнает...

– Кто захочет, тот узнает, – мрачно бросил Рома. – Ты же не пластическую операцию сделал. Ты просто сменил фамилию. Ну, и похудел слегка.

Мезенцев согласно кивнул, затянулся и тут же начал кашлять.

– Э, а тебе можно курить‑то? – поинтересовался Рома.

– Хрен его знает, – сказал Мезенцев, но сигарету не выпустил. – Ну что там? Ты нашел ее?

– Нет.

– Я так и думал, – спокойно кивнул Мезенцев. – Значит, придется ехать в Москву. Там поищем.

– Даже не заикайся.

– Я говорю: поедем в Москву.

– А я говорю: забудь. Тут какая‑то серьезная заваруха была, менты и все такое. В этом номере дырки от пуль. Гиблое дело, короче говоря.