– Охотникова Евгения Максимовна, – представилась я.

– А, это вы! – из динамика звучал голос Магерамова. – Мы вас ждем! Одну минутку! Я открою.

Ворота распахнулись, и передо мной предстало наполовину выветрившееся из памяти лицо.

Мехман Абдулаевич Магерамов производил впечатление истинного сына гор. Его чистый русский выговор даже как-то не вязался с внешностью представителя кавказской национальности: орлиный нос, густые черные брови, седина на висках, огромный рост и широкие плечи.

– Проходите, Евгения Максимовна! – произнес Магерамов густым, звучным басом, сопровождая приглашение широким взмахом руки.

Я пересекла сад и вскоре уже стояла на пороге шикарного дома лицом к лицу со своим будущим клиентом. Хозяин особняка развернулся спиной к стене, освобождая мне дорогу. В просторной, заставленной антикварными изделиями гостиной он представился:

– Степанов Дмитрий Анатольевич.

Я протянула ему руку. Пока Мехман Абдулаевич ходил открывать, Степанов успел приготовить кофе.

– Присаживайтесь, Евгения Максимовна!

Дмитрий Анатольевич выглядел лет на сорок. Но, наверное, на самом деле он намного моложе, а обманчивое впечатление создают хмурые складки на лбу и абсолютно седые волосы.

Степанов перехватил мой взгляд:

– Я очень комплексую по поводу своей седины. Сразу после университета поседел, мне тогда было двадцать два года, и меня призвали в армию. Я попал в Карабах. Многое пришлось повидать на той войне. Наверное, из-за этого…

– Что вы, я подумала о другом! У вас очень озабоченный вид, – заметила я.

– Да, и именно поэтому я решил обратиться к вам.

– Может, вы изложите суть дела?

– Да, конечно. Вчера, где-то между семью-восемью часами вечера мне звонила жена. Из Баку. Она там отдыхала на даче моего заместителя. Понимаете, фирма, которую я возглавляю, занимается поставкой нефтепродуктов различным тарасовским агентам, и мы неразрывно связаны с Азербайджаном. Я и сам из Баку. Старые связи помогли мне наладить бизнес именно такого рода. Честно говоря, большинство наших сотрудников работает скорее там, чем здесь. В Тарасове осуществляется лишь реализация товара. Мне постоянно приходится ездить туда и обратно.

– Ваша жена тоже участвует в бизнесе? – спросила я.

– Нет. Никогда не проявляла к нему интереса. В последнее время у нее было очень плохое самочувствие. Мой зам, надежный и проверенный человек, предложил отправить Елену на Каспий. Сейчас ведь лето, самое купание. Что может быть лучше для человека, который находится на грани нервного срыва? Тем более что Елена и сама хотела поехать.

– Пожалуй, вы правы.

– Ну так вот. Я не сообщил самого главного. Елена говорила по телефону сбивчиво и бессвязно. Сказала: мол, она давно подозревала, а теперь совершенно уверена, что мне, – и Степанов указал на себя, – грозит опасность! Еще она выдала такую странную фразу, которая мне почему-то особенно запомнилась: «Напрасно я не верила в тринадцать. А кто-то, оказывается, даже любит это число». Я ее спрашиваю: «При чем тут тринадцать, Лена, что ты такое говоришь?» А она мне: «Видела я только что число тринадцать». Короче, бред какой-то! Она хотела сказать что-то еще, но тут ее речь оборвалась на полуслове. А дальше – только шум моря, а потом и вовсе длинные гудки.

– И вы решили немедленно обзавестись охраной?

– Не совсем так. Звонок жены вызвал во мне противоречивые чувства: с одной стороны – страх за жизнь любимого человека, с другой – страх уже за свою собственную жизнь. Я приоткрыл занавеску и выглянул в окно…

Я насторожилась.