— Да, — сознался я, слыша тихий, но очень прочувствованный скулеж орка по имени Степпард. Остальные панки и прочие хои, заинтересованно прислушались к нашей беседе.

— Слушай, мужик, — неожиданно прочувствованно заявил полугном, — Ты уже третий заходишь. Ну нету тут ваших, нету!

— А моих нигде нету, — грустно покивал я, извиняющейся улыбаясь, — По чужим бегаю, вот.

Вот тоже странно. Гоблиноиды, ну то есть орки и тролли, могут похвастать нехилыми такими зубищами, но их никто не боится. А вот вампиров боятся. Какие предрассудки, честное слово. Вон как бледнеют и трезвеют, аж за бухло жалко.

— Дядя… — пролепетала гоблинша, звеня ушами и отступая, — Не надо, дядя…

— Да хватит вам, чего вы, — я даже смутился, видя такую общую реакцию у молодежи, — Я же быстро…

Хотел сказать «доспрошу Степпарда и уйду», но, видимо, надо было лучше выбирать слова. Пирсингованная компания, испустив хоровой вопль ужаса, ломанулась на улицу, едва не снеся по дороге двери.

— Молодежь, — с досадой обернулся я к бледному орку, — Не умеют дослушивать старших.

— А-ага, — выдавил из себя орк.

— Ну так вот, оркфолк, все очень просто. Мне нужно найти священника, сбежавшего из церкви. Понимаешь меня? Просто найти. Просто покажи мне, где я могу о нем поспрашивать… ну или скажи сам, если знаешь. После этого я очень просто уйду отсюда вот этими ногами. Никого не буду кусать, убивать, угрожать и бить. Плащ только расстегну… эй, ты чего! Да одетый я под ним! Ну что тут за извращенцы-то!

Как ни странно, вид брюк, жилетки и рубашки успокоил привратного Степпарда достаточно, чтобы он даже начал бурчать. Не сакраментальное вахтерское «ходють тут всякие», а скорее местное «опять эти верующие воду мутят и нарушения совершают, что к ним аж вампира послали». Священников Степпард не видел, да и не отличил бы такого от простого смертного, так что, товарищ кровопийца, если не шутите, то поднимитесь, пожалуйста, по вон той лестнице до самого верха, а там, в огромной мансарде бывшего театра, как раз и ютятся ваши отморозки.

— Это какие? — решил уточнить я.

— Верующие, — отчитался мне орк, — Пьют совсем мало, поэтому и сидят выше всех. И хорошо. Глаза б наши их не видели.

Пропустив мимо ушей намек «убей их всех», я потопал по указанной лестнице наверх. Вся эта неформальская богема одинакова. Только у нас прикольно, а остальные дураки и говном маются. И неважно, что зачитывается вслух — молитвы, рэп или стихи. Эх люди-люди, человеки, что ж вы нас не только хорошему учите…

А на верхнем, религиозном, этаже, смотрю, грязненько, подивился я, делая соответствующие выводы. Мансарда у театра не как у хрущевки под крышей, тут цирк с конями разместить можно, но вместо этого разместили несколько кособоких перегородок из фанеры и дсп, разделив тем самым большое помещение на религиозные общины. Над каждым входом был красиво нарисован знак религии, которой в закутке отдают предпочтение. Разной краской. Эх…

— Шалом аллейкум, православные! — громко гаркнул я, не собираясь тыкаться и мыкаться, смущая народ своей улыбкой, — Вы сегодня Бхагават Гиту хорошо читали⁈

На такой призыв тут же стали высовываться рожи различной степени возмущенности, ну и расовой принадлежности заодно. С удивлением опознав среди присутствующих несколько единиц женского пола, причем вполне себе привлекательных, я поискал глазами пастора, но никого похожего на описание Виолики не обнаружил. Однако, сжимающая в пухлых ручках распятие человеческая бабуся тут же всколыхнула во мне надежду.

Бабушки — они многое знают.

— Ты пошто тут наших чувств не уважаешь⁈ — сердито нахмурившись, гаркнула бабка, бывшая тут, видимо, в немалом авторитете, — Ты чего только что тут сказанул, ирод?!!

Окружающие тут же поддержали её злобным гудением, быстро набирающим силу.