Казнь была столь же быстрой, как и поспешная расправа над злополучным Риччо, хотя убийцы и попытались придать ей вид законности. Ковенантеры поддерживали связь с Карлом II, и король — получив от них известия — мог появиться в стране буквально со дня на день. Монтроза, наместника короля, следовало казнить немедленно, пока вся Шотландия не стала роялистской. Итак, маркиза встретили на окраине Эдинбурга, пересадили на ломовую лошадь и повезли в центр города, где его уже поджидала виселица. Глаза Монтроза сверкали лихорадочным блеском, и, по словам свидетелей, он был похож на святого великомученика. Враги Монтроза специально наняли простых женщин, чьи мужья совсем недавно погибли на войне, чтобы эти несчастные осыпали камнями и проклятиями ненавистного маркиза. Но при виде его бледного лица и вдохновенного взора женщины застывали вдоль дороги. Камни падали из их рук, а проклятия застывали на устах. Бедные вдовы, как завороженные, следовали за всадником, и слезы текли по их огрубевшим морщинистым щекам.

Через несколько дней Монтроза доставили к Меркаткроссу, где была возведена 30-футовая виселица. Усилиями друзей в этот последний час маркиз выглядел достойно. На нем были черный кафтан и великолепный малиновый плащ, черная бобровая шапка с серебряной лентой и шелковые чулки. Туфли с лентами и белые перчатки дополняли костюм. Священник, посетивший Монтроза в камере, осмелился сделать ему замечание по поводу прически и услышал в ответ:

— Оставьте, святой отец. Моя голова пока еще принадлежит мне.

Огромная толпа заполняла рыночную площадь. В благоговейном молчании выслушали короткую предсмертную речь маркиза: «Я буду молиться за вас всех! Вручаю душу свою Господу Богу и остаюсь преданным слугой своего принца. Друзьям я оставил завещание, вам же достанутся мои любовь и сострадание. И значит, могу с чистой совестью покинуть этот мир».

Со связанными руками Монтроз поднялся по лестнице. Последними его словами были: «Да смилостивится Господь над этой несчастной землей!» Палач со слезами на глазах приступил к исполнению своих обязанностей. Когда тело Монтроза повисло на веревке, из груди сотен горожан вырвался дружный вздох. По окончании казни толпа сразу же разбрелась по домам.

Тело провисело три с половиной часа, после чего его сняли и довели до конца варварскую экзекуцию, предусмотренную приговором. Голову отделили от туловища и насадили на шпиль Кэннонгейта. Руки и ноги отсекли и разослали по четырем городам королевства: в Перт, Глазго, Стерлинг и Абердин. А то, что осталось от великого Монтроза, под покровом ночи закопали под виселицей на Боромуре…

Три недели спустя Карл II действительно высадился в Шотландии. Находясь в Абердине, он наверняка видел ужасные останки Монтроза. А еще через девять лет (шел первый год Реставрации в Англии) один маленький лондонец записал в своем дневнике 30 января: «Сегодня утром я лежал в постели, не успев еще толком проснуться, и вдруг поймал себя на том, что напеваю про себя известные строки “Великий, добрый и справедливый”… ну, и далее по тексту. И тут же сообразил, что это неспроста. Ведь сегодня особый день — прошло ровно десять лет со дня гибели его величества». Вот фрагмент того стихотворения, которое Сэмюел Пипс положил на музыку:

Само стихотворение написано Монтрозом в тот переломный момент, когда он получил известие о казни Карла I. Представив себе, как поверженный монарх идет под мелким мокрым снегом на установленную в Уайтхолле плаху, маркиз пересмотрел свое отношение к борьбе Стюартов и, соответственно, свое место в этой борьбе.