Это место наводит на мысли о «денди-докторах», или похитителях трупов, которые обеспечили Роберту Льюису Стивенсону материал для, возможно, самой страшной истории, когда-либо им описанной.

Однако в прошлом Аймаута существовали и счастливые страницы. Одна выпала на май 1787 года, когда в город верхом на упитанной кобыле въехал симпатичный молодой человек по имени Роберт Бернс. В Аймаут он приехал, чтобы сделаться масоном Королевской ложи. Местная ложа, посовещавшись, решила, что, «учитывая исключительный поэтический талант Р. Бернса», его следует освободить от обязательного вступительного взноса в одну гинею.

Можно представить, чего стоило это решение экономным старейшинам Аймаута! Но оно окупилось с лихвой. Пребывая в своем обычном веселом настроении, Бернс написал в дневнике, что его хозяин «очень добродушный и общительный человек, который охотно поддержит любой тост и споет добрую песню».

Вот на таком светлом воспоминании я бы и закончил рассказ об Аймауте. Попрощаемся с этим маленьким шотландским городком, с его опустевшим портом, с его трагедией пятидесятилетней давности, и двинемся дальше.

7

Вольности Берика заканчиваются у Ламбертонской заставы. Но это место ничем не напоминает границу. Вы покидаете одну страну и переходите в другую, сами того не заметив. И я бы не понял, что пересек границу, если бы не покосившийся транспарант на обочине дороги.

Он гласит: «Шотландия».

Значимость этого объявления несколько умаляется поведением самого транспаранта, который тяжко склоняется вправо — подобно патриотически настроенным шотландцам во время традиционного вечера в честь Бернса. Я попытался выровнять табличку, но безуспешно. Тут явно требовалась лопата.

Так я и стоял: одной ногой на шотландской земле, другой на английской. Забавно, но линия границы проходит через свинарник, который фактически располагается в обеих странах. Причем внутри так все устроено, что едят животные в Англии, а спят в Шотландии. В своей книге «Пограничная линия» мистер Логан Мак описывает ситуацию. Некий фермер купил свинью на английской территории, в полумиле от этого места. Он поместил свое приобретение в свинарник и вынужден был уплатить штраф в пять фунтов стерлингов за то, что без лицензии провез животное в Шотландию. Если бы спальное место хрюшки было оборудовано на другой половине помещения, штрафа удалось бы избежать.

Я смотрел на маленькие белые домики на обочине дороги и вспоминал, что один из них в прошлом служил Ламбертонской заставой. В старину сборщик платы за проезд просыпался, заслышав стук копыт на Берикской дороге, и выходил из дома за причитавшейся мздой. Наверное, не раз ему доводилось наблюдать, как пролетали почтовые кареты, из которых доносились возбужденные голоса — мужской и женский. Это ссорились будущие новобрачные, обсуждая детали предстоящего обряда бракосочетания.

Вплоть до 1856 года — когда брачный закон лорда Брума положил конец романтическим бракам в Шотландии — ламбертонский заставщик не хуже пресловутого «кузнеца» из Гретна-Грин наживался на нетерпении английских возлюбленных. Я так и вижу объявление в окошке его дома: «Здесь вы можете купить имбирного пива и заключить брак. Все на самых выгодных условиях».

Если свернуть по переулку налево и пересечь сельский двор, вы окажетесь перед незабываемым шотландским мемориалом. Увы, в этих развалинах сегодня трудно разглядеть Ламбертонскую кирку. А ведь на этом месте свершилось событие, которое через длинную цепь романтических и трагических перипетий привело шотландского короля Якова VI на английский трон. Представляю, в каком приподнятом настроении он ехал на юг, чтобы стать Яковом I Английским.