Хью угрюмо покосился в ответ:

— Не нужно шутить со мной, Мастерс.

— У вас были большие планы. Вы на самом деле готовы взяться за их воплощение?

Теперь Бен пристально смотрел на Хью, словно желая прочитать его мысли.

— Пока нужно содержать эту проклятую конюшню, ничего не выйдет, — пробурчал Хью.

— А если продать всех лошадей — кроме Шэдоу?

— А тренировочные поля?

— Отдать под пастбища.

— Арендаторы?

— Они должны остаться.

Хью тяжело посмотрел на Бена, словно пытаясь понять — то ли он рехнулся, то ли просто играет в какую-то жестокую игру.

— Зачем вы спрашиваете? — спросил наконец Хью.

— Проклятие, Хью, я жду ответа. Вы сможете?

— Понадобится какое-то время, чтобы все наладить, но в принципе — да. Черт побери, я уверен, что справился бы!

Этого ответа Бен и ждал. Ему не нужен был ни страх, ни бравада. Ему нужно было деловое согласие.

Хью продолжал смотреть на Бена так, словно перед ним был тигр, изготовившийся к прыжку.

— Зачем вы спрашиваете об этом? По-моему, из слов Алистера однозначно следует, что у меня нет больше никаких прав на Калхолм. Он сделал для этого все, что мог.

— Алистер боялся, что вы пустите имение по ветру.

Хью твердо взглянул в глаза Бена.

— Было время, когда я был близок к этому. У меня никогда в жизни не было ничего своего. Я полагаю, что это вам хорошо известно. Я — нищий. Как Эндрю Камерон. Человек с титулом, но без гроша за душой. Но я обнаружил в себе способность и огромное желание заниматься хозяйством — и одновременно огромное нежелание садиться впредь за карточный стол.

— Кое-кому такого нежелания так и не удалось дождаться до самой смерти.

— Имеете в виду Йена? — хмыкнул Хью. Бен кивнул.

— Я хочу вернуться в Америку. Я сказал Алистеру, что считаю вас тем человеком, который сможет успешно вести хозяйство в Калхолме до совершеннолетия Сары Энн. Продайте лошадей, но сохраните арендаторов. Их, кстати, можно будет нанять для ухода за овцами. Половина доходов — ваша. Вторую половину будем делить поровну между Барбарой, Элизабет и Сарой Энн — до ее совершеннолетия в виде вклада на ее банковский счет.

— А что потом?

Бен пожал плечами.

— Это будете в свое время решать вы с Сарой Энн. Не могу обещать, но надеюсь, что она оставит за вами ту часть имения, которая не войдет в завещание. А в крайнем случае вы сможете жить на сбережения, которые к тому времени успеете накопить. В любом случае это лучше, чем начинать в Америке с нуля.

На лице Хью стремительно отражалась целая гамма чувств: удивление, сомнение, рождающаяся надежда.

— А что будет с Элизабет? — спросил он. Бен вздохнул.

— Я еще не говорил с нею, а наш договор требует и ее согласия. Впрочем, я не думаю, что она станет возражать. Она знает, что содержать лошадей — непосильная нагрузка для Калхолма. Но Шэдоу должен остаться за ней.

Хью нахмурился.

— Я должен был бы последним высказывать свое мнение по делу, в котором замешана женщина, но вы и Элизабет… — он покачал головой. — Мы с ней разные люди, со своими взглядами на жизнь. Она была такой несчастной. Я никогда не видел, чтобы она так улыбалась до той поры, пока… пока не приехали вы.

«Только не в последние дни», — мысленно поправил его Бен. И все же надежда коснулась его своим крылом — словно сверкнул лучик солнца, пробившийся сквозь тучи в ненастный холодный день.

А вдруг…

Оставив при себе эти мысли, Бен резко сменил тему разговора:

— Барбара любит вас.