— Элизабет родом из Хайленда, — извиняющимся тоном сказала Барбара.

Элизабет знала, что Хью и Барбара считают, что все уроженцы Хайленда, горцы, — варвары и дикари. В свою очередь, она сама была убеждена в том, что горцы, да и в целом шотландцы, гораздо лучше относятся к своим соседям — уроженцам Англии, чем те к горцам.

— Было бы любопытно как-нибудь съездить в Хайленд, — сказал Бен, ловко уводя разговор в сторону от собственной персоны.

Элизабет подумала о том, с какой радостью она показала бы ему свою родину. Она очень любила скалистые, величественные горы. Как хотелось бы ей оказаться сейчас там, среди их суровой красоты, а не здесь, в этом однообразном равнинном краю!

— Летом, — сказала она, — их склоны покрыты вереском. Это самое лучшее время, чтобы побывать в Хайленде. А зимой там холодно.

— Мне вообще Шотландия кажется на редкость холодной страной, — сказал Бен. — Ветер так и пронизывает насквозь.

— А в Америке зимы другие? — звенящим от напряжения голосом спросила Барбара.

«А она не на шутку взбешена, — подумала Элизабет. — Впрочем, есть с чего. Впервые в жизни мужчина не стал ее жертвой с первого взгляда».

— Смотря где, — ответил Бен. — Зима в Колорадо или, скажем, в Чикаго — тоже не подарок, но там, по крайней мере, хоть не так сыро.

Сара Энн нетерпеливо заерзала, и Элизабет, заметив это, встала из-за стола. Пусть у нее самой и не было детей, но она понимала, что ребенку трудно так долго усидеть на одном месте.

— Если вы готовы, — сказала она Мастерсу, — мы могли бы пойти на конюшню. Каллум, наш тренер, должен уже быть там. Он и расскажет, где нам лучше поискать пони. Заодно вы сможете подобрать лошадь и для себя.

В глазах Мастерса промелькнул радостный огонек, и Элизабет было приятно его увидеть. Интересно, насколько Мастерс скромничал, когда говорил, что мало ездит верхом? Ну, ничего, скоро увидим.

— Саре Энн нужно надеть пальто, — сказал Бен.

— Мне тоже, — ответила Элизабет. — Встретимся на конюшнях возле главного входа через пять минут.

Девочка так непосредственно проявляла свою радость, что невольно тронула сердце Элизабет. Появление ребенка внесло какое-то подобие жизни в этот холодный, мертвый дом, где давно уже забыли, что такое настоящие искренние чувства.

Поднявшись к себе, Элизабет надела теплый длинный плащ для верховой езды и направилась к конюшням. Каллум Трапп был уже там и чистил щеткой Шэдоу.

— Поздненько вы сегодня, — заметил он. — Наш парень уже сгорает от нетерпения.

— Приехала новая наследница.

Каллум кашлянул в кулак.

— Плохо дело, — сказал он. — Вам нужно было бы оставаться здесь хозяйкой. Вы одна заботитесь о Калхолме.

— А по мне, пусть лучше тут будет командовать опекун наследницы, чем Хью, — ответила Элизабет.

Не стоило бы так откровенно высказывать свое отношение к Хью, но Каллум был не только тренером, но и другом, ему можно было довериться. В конце концов, Каллум был единственным человеком в Калхолме, с которым она могла поговорить по душам. Даже Джейми относился к лошадям больше как к бизнесу и по большому счету был равнодушен к этим чудесным божьим созданиям.

— Ни мастер Хью, ни этот американец не смогут стать здесь настоящими хозяевами, — заметил Каллум, гладя коня по крутой шее. — Разве они поймут когда-нибудь, что Шэдоу — это сокровище? Что этот конь — надежда и гордость Калхолма.