Высунувшись из окна, мы любовались видом великолепной площади, ярко блестевшей в солнечном свете. Как странно выглядели старинные приграничные названия на витринах окрестных магазинов!

— Здесь все настолько напоминает Францию, — продолжал мой собеседник, — что я бы не удивился, увидев вывески вроде «Estaminet» и «Brasserie». Так и кажется: выглянешь в окошко, а там посреди площади стоит жандарм в синих форменных штанах и курит сигару.

Этот человек определенно читал мои мысли! Думаю, жители Келсо из числа бывших солдат нисколько бы не удивились, если б где-нибудь возле «Головы королевы» их остановил придирчивый военный патруль. Да и зрелище артиллерийской батареи, грохочущей по базальтовым плитам площади, тоже, пожалуй, их не смутило бы.

Пока мы так беседовали, маленькая изящная официантка быстро накрыла для меня стол — еще один вариант «шотландского чая». Нет, боюсь, никогда нам, англичанам, не постигнуть бездумной расточительности шотландских чаепитий. Вообще-то они существуют в двух вариантах — плотный и легкий, что соответствует «раннему ужину с чаем» и «просто чаю». Первый из них фактически включает в себя весь мыслимый (и немыслимый) набор снеди, подаваемый вместе с традиционной чашкой чая. Можете не ограничивать себя в выборе: заказать ветчину и яйца, половину холодной куропатки и пудинг. И все это — в сопровождении таких несущественных (но изумительно вкусных!) яств, как плоские пресные лепешки, кексы и разнообразные сорта хлеба. На мой взгляд, шотландцы вполне могут поспорить с жителями Вены в борьбе за звание самых искусных кондитеров в мире.

На сей раз, однако, наша трапеза ограничилась «голым чаем». На столе стояли горячие кексы, масло, белый и черный хлеб, фруктовый пирог, блюдо под названием «селкеркская лепешка», напоминавшее наш сливовый пудинг, имбирные пряники и блюдечко с пурпурным яблочным желе. Стол выглядел, как праздничная витрина кондитерского магазина.

— Может, желаете вареные яйца? — тихо спросила девушка.

Клянусь, она не шутила!

Нет уж, благодарю покорно! При таком богатстве стола мне и в голову не пришло бы «пожелать» вареные яйца.

В меру своих способностей вкусив от каждого блюда, я покинул гостеприимную гостиницу и медленно спустился по широким ступенькам. В планах у меня стояла прогулка по городу. Очень скоро выяснилось, что сходство с Францией, столь поразившее меня при первом впечатлении, заканчивалось на мосту через реку Твид.

Миновав указанный мост и пройдя немного по дорожке, я остановился, очарованный открывшимся видом. Приграничье лежало передо мной во всей своей красе! Среди заливных лугов извивалась прелестница Твид, над ней перекинулся мост, казавшийся младшим братом лондонского моста Ватерлоо. За ним виднелись утопавшие в зелени черепичные крыши Келсо, среди которых выделялся острый шпиль церкви. И над всей этой красотой господствовала высокая норманнская башня из розового песчаника, принадлежавшая разрушенному аббатству.

Великолепное зрелище! Оно напомнило лучшие пейзажи Уилтшира и заставило позабыть все аналогии с Францией, не дававшие мне покоя в центре Келсо. Казалось, вся сладость и мягкость шотландского Лоуленда сосредоточилась в этом маленьком городке.

Позже я выяснил, что сходство местного моста с мостом Ватерлоо в Лондоне отнюдь не случайно. Оказывается, Джон Ренни построил его в 1803 году — в качестве «пробной модели» знаменитого моста через Темзу.

Я вернулся к своей машине, оставленной на центральной площади Келсо. Солнце уже клонилось к закату, но от этого grande place не утратила своей прелести. Эта площадь занимает особое место в шотландской истории. Именно здесь в 1715 году Джеймс Стюарт был провозглашен королем Иаковом VIII; и сюда же тридцать лет спустя привел свою армию его сын, принц Чарльз Стюарт.