— Я клен, — угрюмо заявил Стив вошедшим. Глаза его испуганно забегали. — Ты ничего не понимаешь, — обратился он специально к Олейнику. — И ты, — сообщил его начальнику. Оба испуганно отстранились. — Вы все нас, деревьев, не понимаете!!!

— Да-да, конечно, — примирительно сказал приглашенный врач.

— Земля принадлежит нам, — замедленно провещал Стив. — А вы ее захватили и нас уничтожаете…

Работники прокуратуры выразительно переглянулись. То он ночью в музее встречался с этим… Сократом, что ли, а то он дерево. Совсем крыша поехала. Да, хорошо, что они пригласили врача! Правда, он был не психиатром, а терапевтом, и его вызвали, не очень разбираясь в специализации. Главное, что он относился к ведомству МВД. Но и он, как и все люди в этом здании, не хотел брать на себя ответственность. Поэтому, ни минуты не раздумывая, врач написал направление в психоневрологическую больницу имени Павлова для детального обследования.

Вечером этого бесконечно длинного дня Стив Маркофф, американский миллионер, оказался в отдельной палате клиники, за окнами которой белели стены Кирилловского монастыря.

— Ты уже дома, Андрюша?

— Дома. А ты уже на работе?

— Закончила. Вот, решила по пути позвонить тебе.

— Когда тебя ждать? Я соскучился.

— Я тоже. Пошла бы сразу домой, но звонила Лидка, хочет встретиться. Дело у нее.

— Тогда, Верунчик, быстро реши все ее дела — и приходи. Будет что-нибудь вкусненькое.

— Ура-ура! Я тебя люблю. А что случилось?

— Ничего…

— Не ври. Я же чувствую.

— Ты у меня волшебница. Все нормально. Дома поговорим.

— Ладно, целую.

— И я тебя.

Андрей повесил трубку и задумался. Как же сообщить любимой, что он решил смотаться на неделю в Париж? Не подумает ли она, что он хочет сбежать от нее, как когда-то от Натальи в Англию? Ведь он рассказывал ей эту историю! Нет, не подумает, она умная. А если он своим поспешным согласием ехать во Францию обидит ее? Она ведь еще и гордая. Может, ей совсем не понравится его скоропалительный отъезд? Еще, чего доброго, подумает, что он устал от нее и хочет отдохнуть!

Двинятин уже корил себя за согласие, данное приятелю-коллеге. Накручивая себя таким образом, он почувствовал, как голова наливается свинцовой тяжестью. С ним так бывало частенько. Когда он наталкивался на сложный вопрос, организм реагировал сужением сосудов. Организм не хотел проблем.

Чтобы как-то отвлечься, следует к Вериному приходу приготовить что-нибудь вкусненькое. По опыту он знал: после похода в кафе, где подружки закажут лишь кофе и пирожные, а приправой к ним станет обязательная женская трепотня, у любимой обычно разыгрывается зверский аппетит. После этого она набрасывалась на домашнюю пищу, как голодающая Поволжья. Этого, кстати, в его прошлой жизни не было. Сроду никому он не готовил, считая кулинарию сугубо женским делом. Но с появлением Веры все переменилось. Андрею нравилось кормить ее. При этом он чувствовал себя каким-нибудь крупным пернатым, принесшим в клюве в свое гнездо пищу. А Веру воображал крохотным желторотым птенчиком с открытым голодным клювиком. Он кормил ее, а она сидела в гнезде. От таких картинок на душе становилось весело и тепло. Ему хотелось радовать своего желторотого птенца. Своего ребенка, любовницу, сестру, мать и друга — Веру. Форма воплощения радости не имела значения. Часто формой была еда. Так что впервые в жизни Андрей в приготовлении еды реализовал свой творческий и любовный потенциал. Он старался создавать разнообразные вкусовые композиции, сочетая сладкий вкус с острым, соленый с терпким, пряный с горьковатым.