Как тяжеловесный человек-из-ящика, голова вынырнула и метнулась вниз, нижняя челюсть задребезжала по дубовой палубе и, унеся три большие крысы, проделала в, их рядах прореху Челюсти сомкнулись на их больших визжащих пастях, в нескольких дюймах от катившейся головы мингола. Затем зеленая голова качнулась наверху, и ужасная вонь разнеслась от зеленовато-желтой кожищи.

Но даже когда она хотела нанести второй удар, она уступила по размерам той, которая сейчас появилась из тумана, вторая зеленая голова дракона, вчетверо большая и фантастическая, украшенная красным, оранжевым и пурпурным — с первого взгляда наездник казался частью туловища. Эта голова сейчас двигалась вперед, как будто она была отцом всех драконов, дважды нанеся такой же ущерб черным крысам, как и первая, и удовлетворила свою жадность двумя белыми крысами, схватив их у плененного крысами котенка.

Она прервала свою первую атаку так внезапно — возможно, чтобы присоединить к трапезе котенка — что ее разноцветный наездник, который бесполезно махал своим копьем, слетел вперед с зеленой головы. Наездник пролетел мимо грот-мачты, отбил в сторону удар мингола, нацеленный в Мышатника, и заскользил по палубе к ограждению первого борта.

Белые крысы позволили сбежать котенку, который побежал к грот-мачте.

Затем две зеленые головы, заморенные голодом в течение двух дней малым ловом рыбы — их последней реальной пищей на Крысиных Скалах — начали методично очищать палубу «Скуинда» от крыс, уклоняясь от людей, хотя не очень осторожно, а столпившиеся крысы мало что сделали, чтобы избежать этих смертоносных движений, Возможно, при их склонности, к мировому господству они доросли до людей и достаточно цивилизовались, чтобы испытывать воображаемую, беспомощную панику и чтобы овладеть кое-какими человеческими талантами вызывания и продолжения разрушения.

Возможно они принимали драконьи головы как два жерла войны и ада, в которые должны они броситься волей-неволей.

Во всяком случае, они гибли дюжинами и десятками. Три белые крысы были в числе этих погибших.

Между тем более большие люди на борту «Скуинда» по разному встретили лицом к лицу решительно изменившуюся ситуацию.

Старый Хисвин поднял свой кулак и ударил большую драконью голову, когда после первого гигантского глотка она вопросительно подобралась к нему, как бы пытаясь решить, то ли это сгорбленная фигура очень странного человека, то ли очень большая крыса Но когда возник воняющий призрак, Хисвин проворно перекатился под перилами, как будто в кровати, и мягко опустился на веревочную лестницу с беспрестанно пищавшим в ужасе Григом, намертво вцепившимся в черную кожу.

Два хисвинских мингола поднялись и присоединились к нему, дав обещание вернуться к своему кози, спокойными шагами, так быстро — как только могли.

Фафхрд и Карл Треухерз смотрели на свалку с противоположной стороны главной палубы, один связанный, другой — изумленный.

Сквии и белая крыса с именем Сисс пробежала над головами скованных апатией товарищей и взобрались на перила правого борта. Здесь они посмотрели назад. Сисс металась в ужасе, но Сквии — украшенный черным плюмажем шлем закрывал его левый глаз погрозил своим маленьким мечом и пропищал вызов.

Фрике подбежала к Хисвет и оттащила ее к ограждению правого борта. Когда они оказались около веревочной лестницы, Сквии сошел с нее, чтобы уступить дорогу своей повелительнице, прихватив с собой Сисс. Затем, как будто во сне, Хисвет повернулась, Меньшая драконья голова ошибочно направилась к ней. Фрике прыгнула на дорогу, широко разведя руки в стороны и улыбаясь, немного похожая на балерину, вызывающую занавес. Возможно, это было так внезапно, или ее движение показалось агрессивным, но это заставило дракона отпрянуть, клацнув зубами. Две девушки взобрались на борт.

Хисвет опять повернулась — четкая, красная линия от Кошачьего Когтя пересекала ее лицо — и направила свой самострел на Мышатника.