19

Иуда звонко чмокнул Петра в щеку. Пётр брезгливо утёрся.

— Снова за своё? — проворчал он.

— Я к тебе с миром, — укоризненно сказал Иуда. — Ну, предал однажды. Так когда это было? Что же мне теперь и прощения нет? Ты же знаешь, что я не по своей воле к первосвященнику отправился. Думаешь, мне хотелось нашу компанию сдавать?

— Знаю я тебя, — мрачно сказал Пётр. — Ты и сам за милую душу заложишь, а потом станешь обстоятельствами прикрываться! Я не Он, это Он тебя простил, а я никогда не прощу. Знаешь, каково висеть головой вниз?

— А ты на смоковнице висел? — парировал Иуда. — И кто вешал? Свои же вешали, вот что обидно было! Но все позади, брат, наши распри теперь ни к чему. Дай я тебя поцелую! — Он снова потянулся наглой рыжей мордой к аккуратной бородке райского привратника.

Тайная вечеря подходила к концу.

Святой Дух пил на брудершафт с Иаковом. Старика совсем развезло, и он был почти бесплотен, но серебряную чашу с разбавленным спиртом держал крепко.

Сын Божий шушукался с Иоанном. Тот внимательно слушал и время от времени согласно кивал.

Голубь что-то ворковал женственно красивому Варфоломею.

Остальные апостолы сидели под смоковницей живописной группой. Фома Дидим — бородатый весельчак и философ — бил по струнам арфы, и вся честная компания нестройно ревела неприличную частушку:

— Отстань! — снова гневно вспыхнул Пётр. — Всё-таки не пойму я! Если я с вами за Бога, то как же мы можем быть против Него? А если мы против Него, то как же мы можем быть за?

— Не ищи логики, — несколько обиженно сказал Иуда. — Ты Сыну Божьему веришь?

Апостол Пётр хрустнул пальцами.

— Ох не знаю я, кому верить! — задумчиво сказал он. — Ох не знаю!

А под смоковницей ревели радостно и освобождение, как всегда поют не отягощённые трезвостью, а потому и излишней стыдливостью души:

— и это последнее слово нетрезвая компания выводила с особым смаком и старательностью, а ангелы и херувимы испуганно облетали смоковницу, под которой с нетрезвыми праведниками гулял Сам — в виде Духа, Голубя и Сына.

20

Полковник Двигун открыл глаза, пытаясь сообразить, где он находится.

Где-то вдали ревела вода. Он обнаружил, что оброс шерстью, вместо рук у него были лапы с обломанными когтями, а растоптанные копыта нижних конечностей — в липкой грязи. От шкуры омерзительно несло соляркой.

Рядом, наполовину вывалившись из бочки, лежал и слабо постанывал самый настоящий черт.

— Длиннорыл, — подумал полковник и сразу вспомнил все.

Лучше бы было находиться в амнезии или вообще не приходить в себя.

Длиннорыл пошевелился, сел и недоуменно огляделся.

— Смоляк! — ахнул он, заметив полковника. — Где мы? Неужели проскочили?

Со стороны водопада сквозь рёв воды донёсся пронзительный вой: Загребалы и Погонялы снова вышли на след беглецов.

Рядом с ними был узкий вход в тёмную пещеру.

— Рискнём? — спросил полковник демона. Они протиснулись в пещеру. Пещера была небольшой и опять же заканчивалась расщелиной.

— Вот так. — Длиннорыл сдавленно хрюкнул. — Ты хоть знаешь, куда мы попали, Смоляк?

— Откуда? — буркнул тот.

— Это же Провал! А там дальше — вход в Тартар!

— Куда? — наморщил шкуру на лбу полковник Двигун.

— Тартар. Место, где Титаны обитают!

Смерть была позади.