Бойцы с облегчением сбросили на землю тяжелые заплечные торбы. На все про все у них был час с небольшим. Что делать — никому приказывать не надо было, каждый прекрасно знал свою задачу.

Несколько боевиков разошлись вправо и влево, вдоль шоссе в дозор. Крадучись вдоль обочин, они выдвинулись на несколько сотен метров и залегли по обе стороны дороги, изготовив к бою автоматы и ручные пулеметы. Их задачей было отслеживать все передвижения по шоссе и прикрывать основной отряд от возможной атаки. Только вряд ли кто отважится выехать в ночь…

Оставшиеся расчехлили саперные лопатки. Чеченцы не жалуют физический труд, предпочитая использовать наемных работников и рабов. Чеченцы — джигиты, а не землекопы, но на войне выбирать не приходится, на войне работают все.

Встав на колени и расстелив на земле большое брезентовое полотнище, «чехи» в пять лопат вгрызлись в обочину, сбрасывая породу в полиэтиленовые, из-под сахара, мешки. Мешки расставляли в определенной, по мере заполнения, последовательности, чтобы не перемешать слои грунта. Узкая траншея, черной глубокой тенью перечеркнув обочину, ушла под насыпь. В нее, встав цепочкой и передавая друг другу груз, перетащили торбы со взрывчаткой, уложили с таким расчетом, чтобы взрывная волна была направлена вдоль дороги. Для умножения поражающей силы взрывчатку закидали сверху собранными здесь же, неподалеку, камнями и щебенкой.

Готово!

Землю из мешков высыпали в обратной той, что брали, последовательности, трамбуя ногами. Последний, верхний, слой укладывали особенно тщательно, стараясь вписать его в окружающий пейзаж, чтобы ничего нельзя было заметить. И даже сдвинутые камни положили ровно на те места, где они лежали до того. После чего собрали, подняв за четыре угла расстеленный брезент и, оттащив его подальше, высыпали остатки грунта в неприметном месте.

Всё! Теперь смотри не смотри, один черт ничего не увидишь. Раньше они частенько допускали небрежность, плохо прибирая за собой, и саперы федералов, осматривая с брони обочины, быстро распознавали место закладки фугасов, тормозя колонну. Но потом научились.

Уходим…

Привычно встав в походную колонну и сделав несколько бесшумных шагов, отряд мгновенно растворился в предрассветных сумерках, словно это не люди шли, а горные духи. В условленном месте к основной группе присоединились выдвинутые вдоль дороги дозоры.

Быстрей, быстрей… До утра им нужно было успеть пройти два десятка километров.

Но ушли не все… В стороне от дороги, на высотке, откуда хорошо просматривалась окружающая местность, в надежно замаскированном убежище залегли бойцы, которые должны были довершить дело…

Первым по шоссе прошел армейский «уазик». Его пропустили свободно. Равно как легковушки местных жителей. Судя по всему, фугас предназначался не для них.

Около полудня вдалеке показался бэтээр, на броне которого густо сидели люди в камуфляже с автоматами наизготовку, с головами, перевязанными цветными платками. Это были свои, потому что были чеченцы. Но эти чеченцы были чужими, потому что они верой и правдой служили русским. Это были чеченские омоновцы.

Бэтээр несся на предельной скорости, взметая колесами пыль. Омоновцы боялись ехать медленно. Они боялись, хотя были вооружены до зубов и хотя за ними стояла целая русская армия. Они были на своей земле, но они не могли ездить по ней свободно.

Когда бэтээр сравнялся с давно разбитым и расстрелянным дорожным указателем, от которого остался один только столбик, один из боевиков ткнул указательным пальцем в кнопку радиовзрывателя, топя ее в корпусе.

И тут же ахнул взрыв!

Земля дрогнула… Перед самым носом бэтээра черным фонтаном вздыбилась земля. Сидящие на броне омоновцы были словно ураганным порывом сброшены, сметены на землю. На их переломанные, окровавленные тела густой дробью посыпались камни.