— Куда надо, — ухмыльнулись бойцы, отталкивая ее в сторону.

Деда и внука выволокли во двор и, осыпая со всех сторон ударами, погнали к машине. На порог высыпали женщины, что-то закричали по-чеченски. Старик обернулся, чтобы ответить. Но ему не дали, ткнув в лицо рукоятью пистолета. Он осекся, выплюнув изо рта кровь и несколько выбитых зубов.

— Молчать! — прикрикнул командир.

Пленников бросили в кузов «КамАЗа», забрались туда сами, сев на скамьи и поставив ноги на спины лежащих на полу пленников. Номеров у «КамАЗа» не было, номера были залеплены грязью.

— Поехали, поехали…

Взревел мотор разворачивающейся «бээмпэшки». Небольшая колонна вырулила на пустынную улицу. Чеченцев видно не было и света в окнах тоже, хотя вряд ли кто-нибудь спал.

Задерживаться здесь надолго было небезопасно, в любой момент могли появиться ночные хозяева Чечни — боевики.

Через час с небольшим колонна остановилась.

— Выходи, приехали.

Пленных чеченцев выбросили из машины через задний борт, как кули с картошкой. Они шмякнулись на землю, не издав ни звука.

— Вставай!

С трудом, потому что руками помочь было нельзя, руки были застегнуты за спиной, они поднялись.

— А теперь шагай!

Куда?.. Идти было некуда — впереди была темнота и какое-то заросшее бурьяном поле. Но не идти было нельзя — бойцы подгоняли «чехов», молотя прикладами по спине и плечам. Били в полную силу, так что трещали кости.

— Иди, не оглядывайся!

Старик и внук побежали рысью, часто спотыкаясь, падая и вскакивая. Сзади подсвечивали фары развернувшегося поперек дороги «КамАЗа».

Куда их?.. Зачем?..

Хотя все догадывались куда. А кое-кто знал.

— Стой!

Чеченцы остановились, тяжело дыша. Эта ночная, под градом ударов, гонка далась им непросто.

Вокруг, куда ни смотри, не было видно ни одного, даже самого далекого огонька. Темнота.

Один из бойцов отстегнул от пояса и бросил на землю две глухо звякнувшие саперные лопатки.

— Ну что пялитесь — копайте.

Наручники с пленников не сняли, только перестегнули вперед, чтобы они могли держать лопатки.

— Ну, чего стоите?!

Им еще раз врезали прикладами. На землю закапала черная, в свете далеких фар, кровь.

— Копайте, кому сказано!

Дед и внук упали на колени и стали, отбрасывая от себя землю, рыть. Земля была мягкая, и лопатки входили в нее почти на целый штык. Бойцы стояли вокруг, лениво наблюдая за работой.

— Ну все, все, хватит!

Яма получилась неглубокой — может быть, метр, может быть, чуть больше. Пленники стояли в ней по пояс, мрачно глядя перед собой.

— Эй, лопатки-то верните, — весело сказал боец.

Чеченцы выбросили лопатки из ямы.

Все было обыденно. И было страшно.

— За что нас? — глухо спросил старик, впервые с момента ареста открывший рот.

— А нас за что? — зло ответил ему вопросом на вопрос один из бойцов.

— Я никого не убивал.

— Ты, может, нет, а твой сынок?.. — напомнили старику. — Если скажешь, где он, или поможешь его взять, то мы отвезем вас домой. Прямо сейчас отвезем. Ну?..

Старик мрачно молчал. Его внук тоже.

— О себе не думаешь — о нем подумай!

И все равно старик молчал.

— Козел старый! — тихо сказал кто-то.

Двое бойцов, сделав несколько небольших шагов в сторону, зашли пленникам за спины. Еле слышно лязгнул выдергиваемый из ножен штык-нож.