– Выходит, не успел, – скорбно покачал головой Матвеев.

– Да-а, – сочувственно вздохнул Пряхин. – Был у нас один такой смелый…

– Товарищ капитан, о чем это они? – сдерживая беспокойство, поинтересовался Григорьев.

– Отставить разговорчики! – рявкнул капитан и мельком взглянул на Григорьева. – Зато из него вырастет хороший офицер, он не будет вечно думать о бабах, как некоторые.

– Вы что серьезно?

– Если тебя не берет нейтронное излучение, то, конечно, можешь и без трусов щеголять, а у меня жена молодая, – Пряхин отвернулся и демонстративно уставился на приборную панель.

– Ребята, хорошь прикалываться. Какие еще спецтрусы? – Григорьев старался выглядеть бодрым и уверенным, хотя давалось это ему всё сложнее.

Матвеев встал, расстегнул ремень и сдернул форменные брюки.

– На, смотри!

Он предстал в плотных белых обтягивающих трусах с широкой резинкой, похожих на плавки. Тут уверенность лейтенантика, что над ним подшучивают, существенно поколебалась. За годы жизни в военном училище других трусов, кроме как сатиновых до колена, видеть ему не доводилось. А здесь – явный спецпошив.

– Всё еще сомневаешься? Смотри! – Пряхин тоже снял брюки. На нем были точно такие же трусы, как и на Матвееве.

Растерянный взгляд Григорьева заметался между двух пар голых ног и остановился на брюках капитана.

– Ну, ты лейтенант обурел. Не веришь старшим по званию?

– Они сговорились, да?

– Не веришь, – покачал головой капитан и встал, расстегивая ремень – Гляди!

Форменные брюки съехали на пол. Над волосатыми капитанскими ногами белели обтягивающие трусы точно такого же фасона, как и у других офицеров. По внутреннему динамику объявили тридцатиминутную готовность.

– Всё! За дело, – скомандовал капитан, застегивая брюки. – Занять свои места и приготовиться!

– Мужики. А как же я? – выдавил звук, похожий на стон, растерянный лейтенант.

– У тебя жена есть? – заботливо поинтересовался Матвеев.

– Нет.

– А невеста? Жениться собираешься?

– Конечно. Как все.

– Как все, у тебя уже не получится.

– Что же делать, мужики?

– Да-а, пока мы все мужики, – философски изрек Пряхин.

– До испытаний, – уточнил Матвеев.

– Мужики, братцы… – взмолился Григорьев, готовый заплакать.

Матвеев сжалился.

– Тут склад в пяти километрах. Беги. Кликнешь прапорщика и потребуешь, чтобы выдал спецтрусы. Успеешь добежать?

– Успею. Где склад?

Получив подробные инструкции, Григорьев выскочил из автобудки и понесся по опустевшей дороге в сторону штаба.

Когда дверь за ним захлопнулась, капитан пробурчал:

– Мы с салагой не переборщили?

– В самый раз, товарищ капитан. Пусть вспомнит курсантские кроссы.

– Ох, эти югославские трусы. Весь город ими затоварили.

– Военторг постарался. Обеспечил дефицитом. Теперь все мужики в них ходят.

Григорьев бежал по выжженной солнцем степи в полной уверенности, что от результата бега зависит его жизнь. По крайней мере, та ее важная часть, на которую мужчины тратят так мало времени, но которой придают такое огромное значение. Руки молотили горячий воздух, подошвы ботинок истирали песчинки в пыль, липкий пот застилал глаза.

Лейтенант ворвался в расположение части и уже видел впереди длинный барак с вожделенной защитой, но тут его остановила цепкая рука.