— Да, тогда это он и есть, — понял Коул. — Только вы забыли про трех царей. Они рядом с пастухами.

— Три царя. Да. Про них забывать негоже. В Евангелии их нет, однако их роль куда более важна, чем большинство привыкло думать.

Кагана одолевала усталость. При этом в ушах стучал пульс, сердце бешено колотилось, выкачивая энергию. Надо было как-то унять легкие, раздувающиеся в бесплотных попытках хватать воздух чаще и глубже, отнимая последние силы.

Тогда он начал дышать в стрелковом ритме: задержать дыхание на три счета, потом медленный вдох на три счета, еще на три счета задержать — и медленный выдох на те же три счета.

А ведь все равно потом придется пить кофе, который пошла готовить Мередит, и снова вгонять сердце в бешеный ритм — потому что иначе, без допинга, адреналин иссякнет и Каган свалится.

«Нельзя, чтобы Мередит с Коулом догадались, какая дрянь со мной творится. Надо их еще как-то отвлечь».

Три царя.

Память вернула его на четырнадцать лет назад, в Промышленную академию Скалистых гор, прикрытие для центра подготовки спецагентов, в котором он обучался. Недалеко от Форт-Коллинза, штат Колорадо. Вспомнилась история, рассказанная одним из наставников, Робертом Макадамом, легендарным руководителем разведсети и, по слухам, бывшим иезуитским священником.

Макадам, в то время уже семидесятипятилетний, обожал находить в самых неожиданных ситуациях и сюжетах шпионский подтекст. Под Рождество он любил встать у камина и, раскуривая трубку, изложить, как он говорил, «подлинную подоплеку рождественских событий».

— Коул, хочешь, я тебе кое-что расскажу? Одну историю. Проникнемся духом праздника.

— Какую историю?

Судя по голосу, Коулу не верилось, что праздничный дух еще можно как-то вернуть.

— Про трех царей, — Каган закусил губу, чувствуя, как припекает немеющую руку под повязкой. — Однако прежде всего надо уяснить, что на самом деле они вовсе не были царями.

— Кем же они были?

— Ты не поверишь.

Часть 3

ВОЛХВЫ

— В Новом Завете три царя упоминаются один-единственный раз, почти в самом начале Евангелия от Матфея, — начал Каган.

Он не переставал смотреть в окно, пытаясь увидеть, не появится ли там кто, за снежной круговертью.

— Коул, ты когда-нибудь читал в Библии историю появления на свет младенца Христа?

Мальчик промолчал.

— Или, может, слышал в церкви, когда зачитывали эти главы из Евангелия?

— Боюсь, в церкви мы уже давненько не были, — послышался тихий голос Мередит, готовящей кофе на кухне.

— Вряд ли дольше, чем я, — возразил Каган.

Он слукавил, просто чтобы они еще чуть-чуть к нему прониклись. Днем он целый час простоял в соборе Санта-Фе перед рождественской сценой, пытаясь собрать в кучу бешено скачущие мысли и определиться, как же ему быть.

— Про так называемых трех царей там сказано очень мало. Пара десятков предложений. И это поразительно, учитывая, сколько всего про них с тех пор понаписано. Чтобы понять, кто они такие на самом деле, надо помнить, что Евангелие от Матфея создавалось либо на древнееврейском, либо на греческом. За прошедшие столетия его успели перевести на множество других языков. Появлялись разночтения. В английском переводе много веков спустя возникло слово «цари», однако лингвисты, исследующие смысл оригинала, полагают, что вернее было бы называть эту троицу астрологами или волхвами.

Облизнув пересохшие от стресса и обезвоживания губы, Каган прислушался к плеску воды, которую Мередит наливала в кофеварку.

— «Астрологи» — вполне подходящее для них название, ведь они следовали за звездой.