Что пока что еще очень далеко, только на самой опушке леса, показались темные точки, но зато этих точек становилось все больше и больше!

– Казаки! – испуганно выкрикнул Франц.

– Нет, не казаки, а всего только партизаны, – поправил солдата сержант. – Это же пеший строй! И я за ними уже давно наблюдаю. Они то выбегут, но опять забегут. Наверное, ждут подкрепления. Осторожные они, однако. Настоящие крестьяне!

Все смотрели на опушку и молчали. Потом Чико тихо и, главное, каким-то обреченным голосом сказал:

– Ну, что я говорил? Это опять она накликала. Вот нам и смерть.

– А если вброд? – спросил Хосе. – Даже пусть вплавь! Еще успели бы!

– Успеем! – сказал Франц. – Успеем! Они вон совсем не спешат!

Партизаны и вправду пока не спешили, а, сбившись на опушке леса, наверное, по-прежнему кого-то ждали. Курт хищно усмехнулся и сказал:

– А вы правы, сержант! Нельзя, чтобы карета доставалась неприятелю. И даже не столько сама карета, сколько ее содержимое!

– Так! – и сержант многозначительно кашлянул. – Так! И ты, похоже, хочешь что-то предложить.

– Да, – сказал Курт. – Так точно! Карету нам не переправить. Но если каждый из нас возьмет с собой ровно столько, сколько он сможет…

– Унести?

– Да. Унести. Домой, – тут Курт не выдержал и едва ли не крикнул: – Мы заслужили это кровью! Разве не так?

Сержант ничего не ответил. И он даже не смеялся, хоть ему тогда было очень смешно. Смеяться тогда было глупо, да и его могли не так понять. Поэтому, чтобы сбить это неуместное веселье, сержант оглянулся и посмотрел на опушку. Там партизаны уже выстроились в линию, то есть их атака могла начаться в любое мгновение. А здесь, думал сержант, без смеха на этих не глянешь! Они все как один дрожат от ужаса, и тем не менее стоят, не убегают. Их держит золото, которым, по их мнению, полна карета! Ну что ж, пора с этим кончать! Поэтому:

– Ну, хорошо! – сказал сержант, легко спрыгнул на землю, подошел к карете и продолжил: – Эта красавица, как я и обещал, врагу не достанется, – тут он похлопал ладонью по дверце кареты и объяснил: – Потому что я сделаю вот что. Я столкну ее воду! Гаспар! Выпрягай лошадей! – и, повернувшись к солдатам, добавил: – А вы чего? Давайте помогать! Нет времени!

Солдаты замерли, не зная, что и делать. Зато Гаспар тут же вскочил на козлах и воскликнул:

– О, господин сержант! Нельзя! Это нельзя!.. – но тут же спохватился и замолчал. Но на козлы уже не садился – стоял. То есть вид у него был достаточно глупый, намного глупее обычного.

– Что такое? – не понял сержант. – Что случилось, Гаспар?! Отвечай!

– Там… – промямлил Гаспар…

И опять замолчал. То есть что «там», он так и не объяснил, а только побелел как снег. Тогда сержант строго сказал:

– Я слушаю тебя, друг мой. Ну-ну, смелей! Решительней! – и с этими словами он угрожающе потянулся за саблей.

– Там… женщина, – с усилием признался кучер.

– Конечно, конечно! – воскликнул сержант и весь побагровел от гнева. – Там женщина, Белая Дама! Ха-ха! А может, золото? Болваны! Нет там ничего! Смотрите! – и, выхватив саблю, он с силой рубанул ею по дверце кареты, та разлетелась вдребезги, упала…

И все очень поспешно – мало ли, на всякий случай – отступили. Мгновение! Второе…

Пятое… Десятое…

Однако никто из кареты не вышел! Вот так-то! Сержант стер пот со лба (потому что он тоже живой человек!) и медленно обернулся к солдатам.