На другой день комендант ратуши имел встречу со щедрым господином Соллем — и юные изыскатели, явившиеся к своим книгам, получили смущённый отказ: сегодня никак невозможно, ремонтируется лестница, ключи у сторожа… Студент и Тория, удивлённые, вынуждены были вернуться в гостиницу; Эгерт просидел в обеденном зале весь день — но Тория не спустилась опять.

Дождь лил всю ночь, дождь поливал студента, отправившегося поутру в ратушу и снова вернувшегося ни с чем. Только после обеда тучи наконец рассеялись и на мокрый город взглянуло солнце; юная пара, пребывавшая в бездействии, собралась, наконец, прогуляться.

Будто боясь далеко отходить от гостиницы, студент с невестой несколько раз прошлись взад-вперёд по быстро высыхающей улице, не подозревая, сколько внимательных глаз наблюдают за ними через оконные стёкла «Верного щита». Кто-то заметил, что студент бережёт невесту лучше, чем берёг жену купец Вапа; кто-то резонно заметил, что купцова жена в подмётки не годится приезжей красавице, кто-то засмеялся.

Потом на пути гуляющих обнаружился Карвер.

Наблюдатели, приклеившиеся к окнам «Верного щита», видели, как, невзначай задев студента плечом, он тут же раскланялся чуть не до земли; студент поклонился тоже — Карвер радостно завёл какой-то разговор и, попросив смиренного прощения у Тории, отозвал молодого человека в сторону. Яростно жестикулируя, он увлекал юношу всё дальше и дальше за угол — когда из двери таверны появился Солль.

На церемонное приветствие Эгерта Тория ответила вежливым, но прохладным кивком. Она не казалась смущённой или испуганной — глаза её, по-прежнему чуть отрешённые, смотрели на Солля внимательно, бестрепетно, с терпеливым вопросом.

— А вы коварная, — сказал Эгерт с горьким упрёком. — Вы ведь обещали… Я ждал продолжения рассказа, а вы даже ни разу не спустились!

Она вздохнула:

— Признайтесь… Вам ведь ни капельки не интересно.

— Мне?! — возмутился Солль.

Тория оглянулась в поисках жениха; поймав этот чуть напряжённый взгляд, Эгерт нахмурился и быстро проговорил вполголоса:

— Зачем ваше затворничество? Неужели вы готовите себя к роли смиренной жёнушки, да ещё при тиране-муженьке? Что страшного в беседе, в прогулке… В совместном обеде, в катании на лодке? Разве я чем-нибудь оскорбил вас? Разве вы принадлежите кому-то, кроме самой себя?

Она отвернулась, Эгерт залюбовался её профилем.

— Вы… так настойчивы, — сказала она с укоризной.

— А что прикажете делать? — искренне удивился Солль. — В моём городе гостит прекраснейшая женщина мира…

— Спасибо… У вас своеобразные представления о гостеприимстве… Но мне придётся вас оставить, — и Тория сделала шаг в направлении, куда словоохотливый Карвер увлёк студента. Тогда Солль возмутился:

— Вы станете бегать за мужчиной? Вы?!

Тория, вспыхнув, сделала ещё шаг; Эгерт преградил ей путь:

— Драгоценный камень, выбравший своей оправой подгнившее дерево… Да имейте же глаза! Вы рождены повелевать, а…

Из-за угла вырвался студент; он был красен и растрёпан, будто дрался врукопашную, и, похоже, что-то подобное и происходило на самом деле между ним и Карвером, который, выскочив следом, крикнул на всю улицу:

— Сударь, вы ещё не женились, а уже разыгрываете рогоносца! Если женщина захочет поговорить на улице с приятным ей человеком — это ещё не повод для истерики!

Какие-то мастеровые, проходившие мимо, рассмеялись. Седой постоялец, который как раз выходил из дверей гостиницы, медленно обернулся; на крыльцо «Верного щита» выбрались лейтенант Дрон и вечно хмурый Лаган.