— Новое имя, — рассеянно произнес Харен. — Какое?

Мужчина пожал плечами.

— Понятия не имею. У тебя есть десять лет, чтобы узнать.

Таму вышел вперед. Из-за яркого света фонарей в ангаре ряды воинов в доспехах, таких же белоснежных, как снега на зимнем Улааве, ослепительно блестели. Время от времени он напоминал себе, что стал одним из них.

Один из них. Из Легиона. Космодесантник.

Перед ним стоял нойон-хан Хасик. Он минуту разглядывал Таму, изучая его. Тот в ответ бесстрашно смотрел в карие глаза Хасика. Несмотря на огромный терминаторский доспех с золотой отделкой, на тысячи воинов, стоявших навытяжку в похожем на пещеру отсеке «Дергуна», на огромное количество вооружения вокруг него, юный воин испытывал только радость.

— Таму, — обратился Хасик. У него был зычный баритон, огрубевший за более чем шестьдесят лет службы в Легионе. По слухам, он был наряду с Есугэем одним из первых принятых с Чогориса. Глядя на его суровые черты, Таму верил в это.

— Талскар?

Таму покачал головой.

— Хин-зан, — ответил он, назвав клан Чогориса, из которого его забрали. Талскар был народом Великого Хана, но в Легион отбирали из множества племен. Теперь они все были Белыми Шрамами.

— Покажи, — потребовал Хасик.

Таму подставил левую щеку под резкий свет фонарей. Хасик провел пальцем по рельефному шраму, который протянулся вниз по скуле к подбородку Таму.

Хасик удовлетворенно кивнул и отвел руку назад. Адъютант вручил выбранное оружие — двуручную гуань дао с расщепляющим лезвием. Хасик держал ее перед Таму словно палач, готовый отсечь голову.

— Ты был Таму из хин-зана, — произнес он. Его голос заполнил огромное пространство. — Теперь ты принадлежишь орду Джагатая, и твоя прежняя жизнь закончилась. Какое имя ты берешь, чтобы ознаменовать свое Вознесение?

Таму произносил его вслух много раз в предшествующие церемонии дни, приучая губы выговаривать его и пытаясь уменьшить непривычное ощущение от смены. Когда он повторил, имя все еще резало слух.

— Шибан, — сказал он.

Хасик вручил ему глефу.

— Ты един с орду, Шибан. Ты принадлежишь братству и покинешь его только со смертью. Пусть она придет нескоро, и слава сопровождает твои деяния до того дня.

Шибан принял глефу обеими руками. Оружие ощущалось приятной тяжестью. Он пробежался глазами по лезвию, отмечая глефы на металле, позолоту на кожухе расщепителя.

Гуань дао была идеальна.

— За Великого Хана, — сказал он, почтительно поклонившись, его сердца переполняли эмоции.

Подготовка заняла больше десяти лет.

В общей сложности прошло четырнадцать, прежде чем Харен был готов. Физические изменения были серьезными, хирургические операции болезненными, а культурные обычаи V Легиона слишком странными для понимания. Он должен был выучить хорчин, странный язык Чогориса. Одно только это оказалось для него нелегким испытанием: вопреки улучшенной памяти и сообразительности произношение столь чуждых звуков оставалось для него серьезной проблемой.

Дело было не только в лексике и грамматике. В хорчине были интонации и тонкости, не свойственные ни одному терранскому языку. Его первый учитель — коренастая женщина-уроженка мира с повышенной гравитацией Бо-Фе — изложила собственную теорию о происхождении отличий.

— Они поэтичные люди, — пояснила она ему. — Их родина — пустынное место. Это развило их воображение, поэтому они наполнили свои разумы словами.

Женщина презрительно скривила губы. Чогорийцы не очень то и восхищали ее.

— Они слишком много говорят.