Гоша молчал, разглядывая Катю и Даню, сидящих на бревне напротив. Лица их застыли в ожидании. Катькины глаза, казалось, сейчас выскочат. Даня сжался и поглядывал по сторонам, в темноту.

Издалека донесся протяжный звук, похожий на вой, может, то был грузовик, пронесшийся по трассе.

– И? – шепнула Катя.

Гоша чуть приподнял голову и посмотрел куда то за пределы освещенного костром островка ночи, затем снова повернулся к огню, взял палку и поворошил угли.

Молчание затянулось.

Катя посмотрела в ту сторону, куда глядел Гоша, но ничего не увидела, кроме темноты. Гоша поднял уставшие глаза на Даню и Катю.

– Что дальше? – шепнула Катя.

– Нежить это оказался, – сказал Гоша тихо. Он снова бросил взгляд в темноту, будто опасаясь, что эта самая нежить сейчас таилась в темноте и подслушивала их разговор.

Катя поежилась.

– Нежить? – спросил неуверенно Даня.

– Ага. Нежить. Мертвец. Упырь. Этот связанный мальчишка был братом тех двоих деревенщин. Умер он еще несколько месяцев назад, они его похоронили, да только вернулся он. Вернулся, как нежить возвращается. И оказалось, не первый это случай был. В этом проклятом лесу всякое происходит. Да вы и сами знаете. Наверное, нечистый наткнулся на мальчишку в лесу, когда он грибы или ягоды собирал, а может, шалаш на дереве строил, ну и забрал нечистый парня себе. Оно ведь так и бывает, если нечисть тебя приберет, ты умираешь, а после похорон возвращаешься обратно служить темную службу. Вот и мальчик вернулся после смерти, домой пришел. Братья его хотели обратно в могилу закопать, да только я им помешал.

– Ну дела, – сказала Катя. – И часто у вас такое бывает?

– Да кто ж его знает. Видимо, бывает иногда, – и снова косой взгляд в темноту.

У Кати сердце дрогнуло. Не нравилось ей, когда Гоша так делал.

Далеко далеко в ночи кричала птица. Где то совсем близко хлопнула крыльями другая. Звуки ночью в лесу кажутся такими загадочными, будто это вовсе не птицы, а какой нибудь потерявшийся в лесу человек зовет на помощь, или крылатое нечто сидит на верхушке сосны и глядит сверху, готовясь спикировать и уцепиться когтями кому нибудь в шею.

– А хотите, и я вам расскажу страшилку? – спросил Даня. Он был самым младшим из них.

– Давай, – сказала Катя.

– Конечно, хотим, – поддержал Гоша. – Только у тебя вон, коленки трясутся. И зубы стучат.

– Я… я прр р росто немного замерз з, – сказал Даня.

– Сядь поближе к огню, – предложила Катя.

– А поможешь мне бревно подвинуть? – попросил Даня.

Катя и Даня встали, подвинули бревно, на котором сидели, и устроились обратно, бок о бок. Они напоминали старшую сестру и младшего брата, хотя не были родственниками. Даня придвинул ладони к костру. Гоша поворошил угли, и огонь чуть поднялся, оживился.

Катя подкинула еще одно полено в костер.

– Так лучше? – спросила она.

– Теплее, спасибо.

Даня окинул их взглядом, вдохнул и начал свой рассказ.

***

В шестом классе у нас была учительница Вера Евгеньевна, она вела историю. Такая строгая, что мы боялись к ней на уроки ходить. Сидеть можно было только по стойке «смирно», если хоть чуть чуть шевельнешься, она заорет, если посмотришь куда то мимо доски, можешь получить линейкой по голове. Я даже почесаться боялся, думал, что она меня сразу повесит на плафоне.

Вера Евгеньевна всегда ходила в школу с чемоданом на колесах, знаете, с такими обычно в отпуск летают, а она на работу его таскала.