В каюте вновь воцарилась тишина. Через некоторое время Делора, всхлипывая, смогла выговорить:

— Так… вам не понравился… поцелуй! Я же никогда… никогда не испытывала ничего подобного!

Конрад понял, что девушка вот-вот расплачется и поспешил ответить:

— Что вы, это было изумительно, но мне стыдно за то, что я потерял контроль над собой и своими действиями, а это непростительно для капитана.

— Я думала… что вы поцеловали меня не как капитан… а как… как мужчина.

Конрад ничего не ответил — ведь это было правдой.

Но, боясь, что Делора может наговорить еще глупостей, он повернулся к двери.

— Мне еще многое нужно сделать.

— Нет! Нет… пожалуйста, не уходите… я должна вам еще кое-что сказать.

Не в силах отвергнуть ее мольбу, он подошел и сел во второе кресло.

Девушка протянула к нему руки — он взял их в свои.

Он ощутил дрожь ее пальцев, усилием воли подавив в себе желание покрыть их поцелуями.

Она вцепилась в его пальцы, как утопающий хватается за спасательный круг. Затем, изменившимся голосом, она произнесла:

— Я… я люблю вас… и даже если вы… не любите меня… я буду любить вас… всю жизнь… до самой смерти.

— Делора, вам не следует говорить подобные вещи.

— Но это правда… я действительно люблю вас… я сделаю все, что вы захотите… пожалуйста… но продолжайте любить меня… хотя бы как родственницу.

— Любить вас!.. — вырвалось у Конрада.

Делора, словно боясь своих слов, откинулась в кресле, прижимая руки к груди.

— Я думаю, — шепотом добавила она, — я надеюсь… что, даже пытаясь подавить в себе это… вы любите меня… хоть капельку.

Темнота царившая в каюте и нежность ее голоса волновали Конрада; от близости девушки и ее прикосновений сердце его едва не выскакивало из груди; он больше не мог сдерживаться.

— Я люблю тебя! Конечно же, я люблю тебя! Но мы прекрасно понимаем, что между нами ничего не может быть!

— Но это уже было! И… мой дорогой кузен… этого… этого я ждала всю жизнь.

— Но, любимая, у нашей любви нет будущего. Я обязан выполнить приказ и передать тебя в руки губернатора. То, что я влюбился в женщину, полностью зависящую от меня, идет вразрез с моими понятиями о чести, не говоря уже о мнении остальных.

— Когда я была здесь… во время битвы… я так боялась за тебя… я решила, что если… если тебя убьют… я наложу на себя руки.

— Тебе не следует так говорить, — ответил Конрад.

Он не вполне понимал, как это произошло, но Делора уже сидела в его кресле, в его объятиях, и он целовал ее — так же как несколько минут назад, но еще более настойчиво.

Конрад целовал Делору до тех пор, пока во всем мире для него не осталось ничего, кроме очарования ее губ, мягкости и аромата ее тела и безумия его любви.

Мысли его затуманились, он ясно сознавал только одно — Делора была его идеалом.

Где-то в глубинах его души хранился образ женщины его мечты, женщины, которую он уже отчаялся найти.

И теперь, за несколько дней узнав живость ума девушки, разносторонность ее характера и силу воли, он понял, что любит ее.

Кроме того, она была настолько притягательна и желанна, что ему с трудом верилось в то, что когда-то он желал иную женщину.

Когда Конрад оторвался от Делоры, она прошептала:

— Скажи, что любишь меня… скажи лишь раз… и я обещаю… что больше не побеспокою тебя.