|
Взрыватель сработал утром 4 октября 1942 года. Сила взрыва была такова, что от детонации сработали все минные поля в радиусе тысячи метров, усилив, таким образом, взрывную волну. Взрыв разметал немецкий батальон, орудия прямой наводки, минометную батарею. Мощные стены бетонного дота, который не могли взять даже тяжелые орудия, разлетелись, как скорлупа ореха. Дот был построен еще в первые месяцы войны русскими, создававшими здесь, на Варшавском шоссе, систему обороны, хорошо понимая, что, если противник прорвется к Москве, то пойдет он прежде всего вдоль магистралей запад — восток. Что вскоре и произошло. Но год назад по этим же магистралям вермахт откатился на запад. В том числе и по Варшавскому шоссе. Зимой немцы оставили Малоярославец, Медынь, Мосальск, Киров. Весной — Юхнов. Вскоре положение на центральном участке фронта стабилизировалось. Лето прошло в непрерывных боях левее Варшавского шоссе, под Сухиничами, и правее, подо Ржевом и Сычевкой. Сухиничи и Киров немцам отбить не удалось. Но не отдали они и Вязьмы и Ржева. Катастрофа под Сталинградом заставила войска группы армий «Центр» сгруппировать все силы для того, чтобы не допустить подобного и здесь. Тем более что и развитие событий, и разведка, действовавшая и в ближнем тылу русских войск, и в глубоком, подтверждали: русские постоянно ведут перегруппировку и к чему-то готовятся.
И действительно, штаб Западного фронта требовал от командующего 50-й армии взять артиллерийские высоты, помеченные на полевых картах как высота 269,2 и высота 275, чтобы ликвидировать угрозу контроля противником этого участка фронта на многие десятки километров вокруг. Более того, на штабных и полевых картах хорошо просматривалась конфигурация передовой линии: высоты с немецкой стороны, словно надежные колья, держали туго натянутую проволоку фронта. На станцию Мятлевская прибывали все новые и новые эшелоны с техникой и боеприпасами. С местного аэродрома, находящегося недалеко от станции, взлетали самолеты. Но танки горели на западных склонах Зайцевой Горы. Самолеты падали в болота. И тысячи трупов пехотинцев стыли на нейтральной полосе между двумя рядами колючей проволоки. Их стриженые головы заметал снег. Мерзлую плоть объедали мыши и лисы. Они были ничьи на этой ничейной полосе, где так же, как и метель, вольно гуляла только смерть. Только она одна. Взрыв одной из высот и последующая атака русских на несколько часов изменили положение на этом участке фронта. Один из батальонов прорвался вперед и перехватил шоссе, отрезав таким образом от тылов оборонявшихся на высотах. Но удержать кольцо не удалось. Со стороны Милятина, где немцы сосредоточили свой резерв, подошли танки и пехота и сбили батальон с шоссе. На высотах танков не было. Немцы их держали в тылу, тщательно замаскировав от налетов авиации. Танки немцы берегли, зная, что все имеющиеся резервы израсходованы в боях на Волге. И что новых танков им не получить, потому что именно туда, в донскую и волжскую степи, направлял сейчас фюрер последние свои резервы, чтобы не допустить распада южного фронта. Здесь же, в центре, тоже все колыхалось и гудело. Калининский фронт и часть армий Западного штурмовали Ржев. Ржевская битва, начавшаяся еще в январе, не прекращалась. Левый фланг Западного фронта тоже давил вперед. И немцы хорошо понимали, что в том случае, если они не удержатся на Варшавском шоссе, мгновенная угроза нависнет над Вязьмой. А если падет Вязьма, то русские замкнут ржевский «котел». То, чего они добивались уже год. Таким образом, как часто случалось на войне, одна высота, возможно, даже незначительная, решала много задач и она, как некий главный ключ, запирала сразу многие замки. И то, что русские пошли на подкоп, впечатляло. С того жуткого дня прошло больше двух месяцев. Но воронка еще дымилась. Ее завалило свежим снегом. Мороз сковал вывороченную землю. Но сидящим вверху возле дежурных пулеметов наблюдателям казалось, что воронка еще дышит. Никто из офицеров штрафной роты не знал, когда их бросят в бой. |
