|
По большому счёту, жизнь была закончена, ведь выбраться из Зоны без специального проводника практически невозможно. Но никаких особых чувств констатация данного факта почему-то не вызывала. Закончена — так закончена. Всё равно жизненные перспективы давно представлялись некоей затянувшейся подготовкой к торжественному отъезду на кладбище. Вяло размышляя на эту тему, Алексей нашёл в одной из палаток бутылку виски, постоял немного в нерешительности и отправился обратно, к привычной оранжевой палатке. По дороге он наткнулся на складной столик с разложенным на нём листом ватмана. Что собирались с ним делать высокопоставленные горе-охотники, было сейчас совершенно не важно, зато Алексею в голову пришла замечательная мысль. Он напишет всё, что знает, на этом ватмане, и когда поисковая группа их найдёт — информация сразу попадет на самый верх, даже если в живых тут уже никого не будет… Думать о слабых местах этого плана Алексей не стал, а просто взял маленький брезентовый стул, валявшийся рядом со столом, отряхнул от земли толстый красный маркер и принялся выводить на белой поверхности бумаги корявые печатные буквы. — Простите, товарищ, — раздался позади деликатный испуганный голос, и Алексей замер, пытаясь понять: не почудилось ли ему? Медленно повернувшись, он обнаружил за своей спиной Кондрата Ефимовича. Генерал смотрел на Алексея внимательными живыми глазами и совсем не походил на того по-барски хамоватого типа, что прошлым вечером буквально отравил капитана спиртом. На нём красовался новенький спортивный костюм тёмно-синего цвета, распахнутый на груди так, что было видно явно видавшую виды тельняшку, на ногах ярко выделялись светло-жёлтой кожей лёгкие сандалии-плетёнки. За спиной Кондрата Ефимовича смущённо переминался с ноги на ногу его подельник. Если похожий на собаку генерал смотрелся вежливо-предупредительным, то Михаил Николаевич отчаянно боялся. На нём были однотонные защитного цвета штаны, заправленные в короткие резиновые сапоги, но выше пояса генерал мог похвастать только забавной белой майкой с тонкими лямками. — Что? — глупо спросил Алексей, медленно осознавая, что генералы-заговорщики, по всей видимости, остались целы и невредимы. — Простите, — просительно сказал Кондрат Ефимович. — Но не знаете ли вы, что здесь происходит? Понимаете, открываю глаза — а тут что-то странное. Люди какие-то бродят. Не разговаривают, но толкаются. А тут ещё этот тип привязался. Разговаривает, но толку от него никакого. Я ему говорю: «Пошёл прочь, гад», а он… Вы не знаете… кто я? — А вы сами что, не помните… кто вы? — растерянно спросил Алексей. — Нет. Я вообще ничего не понимаю. Открываю глаза, а тут что-то странное… — Вы тоже не помните, кто вы? — оборвал его на полуслове Алексей, обращаясь к Решетникову и начиная понимать, что генералам всё-таки не удалось избежать своеобразного наказания. — Кто… я? — робко проблеял из-за спины Кондрата Ефимовича Михаил Николаевич, смущённо помаргивая маленькими мышиными глазками. — Не знаю. Я ничего не знаю. Алексей замолчал, разглядывая обоих генералов в упор. Про амнезию он слышал неоднократно и ранее. |
