|
Он не боялся нападения псевдособак или крупных экземпляров плоти: вся эта малокалиберная живность прекрасно отгонялась огнём из автоматического оружия. Но ведь в Зоне, как он помнил из рассказов сталкеров, с которыми неоднократно говорил во время командировки, водятся и более серьёзные зверьки. Что можно противопоставить кровососу, болотной твари или псевдогиганту, Штык не имел ни малейшего представления. Что будет, если на лагерь набредёт ещё один контролёр, который не станет загадочно подставлять голову под удар бутылкой, думать не хотелось даже намёками. У военных на блокпосту никогда не было специального сталкерского снаряжения вроде ультразвуковых гранат для отпугивания живности. Не нужны такие штуки, когда в бетонных кубиках дотов, прикрывающих блокпост со стороны открытой Зоны, есть кому стать у треног крупнокалиберных пулеметов. Здесь у Штыка не было крупнокалиберных пулеметов, дотов, колючей проволоки и взвода солдат. Зато имелись в наличии двое немолодых и явно не очень здоровых мужчин, готовых пока подчиняться и так усердно выполняющих приказ, что по их красным от напряжения лицам уже просто ручьями стекал обильный пот. Вопрос о том, умеют ли эти, с позволения сказать, «солдаты» стрелять, пока оставался открытым. Заметив, как Буль остановился в изнеможении, прижав правую руку к груди, Штык запоздало спохватился, что так его бойцам и до инфаркта недалеко. Всё же не по двадцать лет генералам. — Хомяк, Буль! — скомандовал он. — Ко мне! Буль тут же бодро зарысил в сторону начальства. Хомяк сперва аккуратно пристроил на склоне из горки собранных вещей ящик с запалами для гранат и только потом, пытаясь печатать шаг по мягкой земле, подошёл на положенное расстояние, вытянулся по стойке «смирно» и попытался доложить по всей форме: — Товарищ генерал, рядовой Хомяк по вашему приказанию… — Вольно, вольно, рядовой, — поспешил успокоить не в меру ретивого вояку Штык. — Даю пять минут на перекур. А потом проведём экзамен по огневой подготовке. Хомяк растерянно потоптался на месте и скромно присел на небольшой бочонок с водой, который они, к большой радости Штыка, притащили к оранжевой палатке чуть ли не одним из первых предметов. Буль явно привычным жестом похлопал себя по груди, растерянно посмотрел на ладони и озадаченно уставился на своего командира: — Мой генерал, вы не знаете: зачем я это сделал? — Понятия не имею, — сказал Штык. — Ты всё равно у нас некурящий. Буль задумался, смешно сдвинув густые кустистые брови. — Но мне почему-то хочется курить, — нерешительно сказал он наконец. — Ты некурящий, — строго повторил Штык. — Да и время, отведенное на перекур, уже закончилось. — Но… — Разговорчики! — Да, мой генерал! Слабый вскрик, переходящий в тихий скулеж, привлек внимание всей троицы. Штык привстал со своего стула, чтобы убедиться, что правильно понимает происходящее. Один из людей-растений, облаченный в серую куртку, вышел за границы лагеря, обозначенные тонкой бечевкой с красными лоскутами материи, и буквально в трёх десятках шагов угодил в какую-то мерзость. |
