Алексей Махров. Шум в тумане
Посвящается моим идейным учителям Яну Флемингу и Николаю Томану
1 ГЛАВА
Санта-Барбара, Калифорния, США, 23 июня 1981 года, 22 ч. 32 мин. по Гринвичу.
По широкому асфальтированному шоссе мчался гоночный автомобиль цвета «кофе с апельсиновым ликером», изготовленный вручную по эксклюзивным чертежам. Свернув на проселочную дорогу, отсыпанную крупным орегонским гравием, спорткар через несколько миль притормозил у ворот скотоводческого ранчо, построенного не менее 1782 года. На воротах висела табличка с лаконичной надписью: «Only lades», что должно быть, обозначало «Проезд и перегон крупного рогатого скота запрещен». На световые и звуковые сигналы из сторожки через полчаса выполз заспанный привратник и, в упор глядя на машину, заорал на кантонском диалекте: – Кто здесь!? – Свои! Открой ворота! – донеслось из автомобиля по-испански. – Что нужно!!? – ещё громче заорал привратник по-немецки. – Твою мать! Ты что, оглох, долбаный урод!? – наконец не выдержал водитель, переходя на английский. – А, это ты, Джонни? – тоже по-английски спросил привратник, заглядывая в машину. – Нет, это королева Елизавета!!! Ты оказывается ещё и ослеп, старый вонючий козел! – ласково ответил водитель. – Почему старый? Я на три года моложе тебя! – обиделся привратник. – Да откроешь ты наконец эти долбаные ворота!? – из окна машины высунулась мускулистая рука, схватила привратника за лацканы форменной куртки и несколько раз стукнула бедолагу мордой об лобовое стекло. – А ты скажи пароль! – мстительно прохрипел доблестный вратарь. – Пятьсот сорок девять триллионов восемьсот двадцать шесть миллиардов четыреста шесть миллионов сто шестнадцать тысяч двести тридцать два! – на одном дыхании выпалил хозяин руки и машины. – Проезжай! – смилостивился привратник, зная какого труда, стоило запоминание пароля. Размазывая по разбитому лицу сопли и кровь, привратник залез в свою будку, и ворота наконец-то распахнулись. Спорткар въехал в просторный двор, окруженный пятиметровым бетонным забором. В глубине двора стоял мрачный трехэтажный дом с сильно покосившейся крышей. Дверца машины распахнулась, и из неё с трудом вылез широкоплечий молодой мужчина. Это был командир специального отряда для особых операций, суперагент 0000346, капитан Джон Титскоу. Четыре нуля перед его номером означали, что капитан имеет лицензию не только на убийство, но и на причинение тяжких телесных повреждений и изнасилование. Из подъезда дома навстречу Джону выскочил всё тот же привратник. «Следуйте за мной!» – мрачно пробурчал он, шмыгая разбитым носом и повел Титскоу к черному ходу. Открыв тяжелую дубовую дверь они очутились в уютном холле с сырым камином и ободранными коврами, но провожатый жестом позвал капитана следовать за собой. Дальнейший их путь пролегал по узкому извилистому коридору, затем вверх на четыре (!!!) этажа по пыльной скрипучей лестнице, потом по захламленному чердаку, затем вниз, в подвал по гнилой веревке. Из подвала они выбрались в заваленную грязной посудой кухню, из кухни в гостиную, потом в танцевальный зал. Минут через пятнадцать привратник вывел капитана в уютный холл с сырым камином и потертыми коврами, где и оставил, а сам провалился сквозь пол. – Привет, Джонни! – жизнерадостно воскликнул пожилой тучный мужчина, вылезая из книжного шкафа, – хорошо ли доехал? – Добрый вечер, сэр! Доехал нормально, если не считать небольшой перестрелки с полицией из-за превышения мною скорости! – откликнулся Титскоу с любопытством глядя на собеседника – ведь не каждый день видишь шефа военной разведки США, бригадного генерала Арчибальда Боллшита. |
