Тимур перехватил ее руку, сжал до синяков и произнес:
— На первый раз я тебя прощаю, женщина. Но повторять еще раз не советую. Я — хозяин. Все?
И Полина Аркадьевна поняла, что крепко влипла. В тот момент, когда коварный Караулов благословил их связь, она попала в узы крепче супружеских. Полная зависимость от Тимура сделала ее женой лучше всяческих бумаг и документов.
Толстая Тамара попыталась еще раз вразумить разлучницу, приехала снова напугать и побить, но вместо отпора получила слезную просьбу:
— Да забери ты его совсем!! И сама проваливай!
Бабища так и села на лавочку, поверх наметенного сугроба.
— Забери?
— Да! Да! У меня муж есть! В тюрьме… правда… — Полина пригляделась к сопернице и заметила, что у той под слоем грима чернеет огромный синяк на скуле. — Это он тебя так?
Бабища ничего не ответила, подобрала полы норковой шубы вместе с половиной сугроба и, вставая, все же пригрозила кулаком:
— Смотри у меня. Он — мой.
— Да бога ради, — напутствовала ее Полина, запирая ворота.
Жизнь и далее на какое-то время потекла своим чередом. Тимур попеременно ночевал то у одной «жены», то у другой, бдительно следил за пополняемостью холодильника и неизменно оставлял деньги на хозяйственные нужды.
Иногда он ненадолго уезжал на родину. И Полина начинала скучать. Бродила по огромному пустому дому, грызла карамельки и с ленивым ужасом представляла, как через несколько лет достигнет габаритов Тамары. Деньги, оставляемые Тимуром на прикроватной тумбочке, позволяли ей вызывать парикмахера и массажиста на дом, новые тряпки радости не приносили — она почти никуда не выходила, — письма от Гриши из Мордовии нагоняли тоску.
Бывшего мужа она почти возненавидела.
Если бы не его трусливое, лукавое коварство, Полина навострила бы когти и зубы, попыталась карабкаться и, возможно, так ей казалось, получила бы от жизни больше. Не без ударов и ошибок, но больше. Живее, во всяком случае.
Примерно через полгода Тимур познакомил ее с сыном. Полина прогулочным шагом шла из аптеки до дома и увидела возле своих ворот знакомый черный джип. Из открытого люка на крыше машины по пояс высунулся худощавый подросток лет одиннадцати в зеленой бейсболке козырьком назад. Подросток улыбался.
— Мой сын Магомет, — с гордостью представил парнишку Тимур.
Сынуля умными глазками смотрел на любовницу папы и никакого недовольства по поводу ее существования не выражал. Очередная пассия, — настоящий мужчина может себе это позволить. По всей вероятности, папаша успел объяснить отпрыску предназначение женщины и ее место. Так что некоторое ехидство во взгляде все же проскальзывало.
— Пап, я тут покатаюсь по округе? — сказал тинейджер, поймал брошенные ему ключи и скрылся в люке.
— Хороший сын, да? — как утверждение, произнес Тимур. — Я хочу, чтобы ты мне такого же родила.
«Боже какое несчастье», — на одной ноте без запятой пронеслось в голове Полины, и она детально представила себя разжиревшей бабищей в норковой шубе, гоняющейся за очередной юной любовницей.
Ребенок — это ловушка. Окончательная западня.
— А если я тебе девочку рожу? — попыталась свести все к шутке Полина.
— Девочки мне не нужны, — совершенно серьезно ответил Тимур, — сделаешь аборт. У меня дома три девочки растут. Мне нужен — сын.
«И через одиннадцать лет ты у меня его отнимешь», — как-то сразу подумала Полина. Она была не глупой женщиной. И понимала — это будет прежде всего ЕГО сын. Ничего плохого в том, как на Кавказе растят настоящих мужчин, безусловно, нет. |