— У вас здесь действительно чудесное гнездышко, губернатор.

— Спасибо. Мы…

— Хотя, пожалуй, не такое прелестное, как дом на Альтаире, в котором живет ваша жена.

Вопреки решению быть терпеливым, губернатор почувствовал приступ раздражения при упоминании о его личном домовладении… и о его жене.

— Да, да. А теперь, позвольте узнать, сколь велики планируемые вами капиталовложения в мероприятие, которое мы собираемся обсудить?

— Капиталовложения? — Шутт нахмурился. — Мне кажется, здесь какая-то ошибка, губернатор. Я не планировал обсуждать, а тем более делать какие-либо капиталовложения при решении вопроса о патрулировании. Думаю, вы и без того живете явно не по средствам.

Лякот мгновенно побагровел.

— То есть как это — живу не по средствам? — попытался уточнить он.

— Дополнительные капиталовложения при этом просто неуместны, губернатор, — сказал командир. — Особенно если учесть ваши текущие долги по кредитам. Говоря откровенно, если вы не погасите их, я буду очень удивлен, если вы не окажетесь банкротом на весь оставшийся год.

— Это всего лишь объединенный заем, так что я могу… Эй! Минуточку! Эта информация считается конфиденциальной! Какое вы имеете право копаться в моих личных финансовых делах?

— О, информация эта действительно конфиденциальная, не спорю, — заверил его Шутт. — Но, совершенно случайно, я — один из членов правления банка, которому поручено произвести оценку вашей состоятельности, и в этой своей ипостаси я вполне могу воспользоваться своим правом вето на крупные займы, сопряженные с определенным риском, к коим, боюсь, может быть отнесен и ваш.

Губернатор рухнул в кресло, словно сраженный апоплексическим ударом.

— Вы хотите сказать мне, что если я не заключу с Легионом контракт на несение патрульной службы, вы наложите вето на мою просьбу о займе?

— Считайте, что мне будет трудно не учесть этот фактор при оценке вашей кредитоспособности. — Капитан улыбнулся.

— Я понимаю.

— Однако хочу прояснить один момент. Я не прошу вас поднести Легиону этот контракт на блюдечке. Я прошу только дать ему равные шансы с ротой регулярной армии заслужить это назначение.

Лякот склонил голову набок и взглянул на Шутта сквозь прищуренные глаза.

— Если не возражаете, капитан, мне хотелось бы знать, почему вы не настаиваете на том, чтобы просто заключить этот контракт? Ведь я сейчас не в таком положении, чтобы спорить с вами.

— Справедливый вопрос, губернатор, — заметил Шутт. — Видите ли, я пытаюсь вселить в свою роту уверенность. Если они заслужат этот контракт в честном соревновании с подразделением регулярной армии или хотя бы получат вполне достаточное доказательство собственных сил, это будет несомненной удачей. А покупая контракт или принуждая вас отдать его им, я могу получить прямо противоположный эффект. Это лишь укажет каждому из них, что единственная возможность получить — только если я куплю ее им. Все дело в том, что я уверен, мои солдаты смогут проявить себя в открытом честном соревновании не хуже, а может быть и лучше любой роты регулярной армии.

— Интересно, — задумчиво пробормотал губернатор. Он долго смотрел в окно, затем покачал головой. — Нет. Я не могу сделать это. С того момента, как вы приставили пистолет к моей голове, капитан, я с вами честен. Конечно же, я мог бы согласиться и принять ваши деньги, а затем через какое-то время сказать, что пересмотрел свое решение. Вы в таком случае могли бы принять это за двойную игру и давить на меня через мою кредитоспособность. Но истинное положение дел таково, что я уже не могу помочь вашим парням, не могу помочь даже в том, чтобы предоставить им этот шанс.