— Вот это здорово, — порадовался Шестеренка. Тут он заметил у своего собеседника еще одну лычку, обозначающую специальность. На лычке был изображен древний музыкальный инструмент замысловатой конфигурации. Насколько помнил Шестеренка, назывался этот инструмент, вроде бы, «электрогетера» или еще как-то в этом духе. — А вы по какой линии, вообще-то, Преп? Что-то я вот такого знака отличия не упомню. Уж не музыкант ли?

Преп в ответ негромко хихикнул.

— В каком-то смысле, сынок, в каком-то смысле. То, чем я занимаюсь, это музыка, можно сказать, для души. Я — ваш новый капеллан. А это означает, что я готов духовно окормлять представителей всех конфессий — христиан, иудеев, язычников, мусульман, протестантов — пусть все приходят ко мне, и все получат отпущение грехов и утешение. У себя же на родине я представляю Церковь Нового Откровения, которую некоторые также называют Церковью Короля.

— Вот оно как? Это хорошо, — осторожно-уважительно проговорил Шестеренка. — Ну, так о чем вы со мной потолковать хотели?

— Хотел узнать, какие у тебя беды, какие заботы, — отвечал Преп и доверительно склонился к легионеру. — Поведай мне о своих печалях и о печалях своих товарищей. Я для того и призван сюда, чтобы помогать вам в ваших бедах и печалях.

Шестеренка печально улыбнулся.

— Мне ли не знать, какая у меня самая большая беда, только я сильно сомневаюсь, что вы мне чем-нибудь поможете.

— Ты удивишься, сынок, — усмехнулся Преп, — но Король повидал столько бед, сколько нам с тобой и не снилось, и все же он сумел возвысить свой голос и заставить весь мир слушать его, покуда не пришла ему пора «покинуть здание». Скажи мне, что заботит тебя, и если можно помочь тебе, мы придумаем, как это сделать — ты да я, а особенно — Он.

— Ну, скажем так… Мне круто не везет, Преп. Вот, можно сказать, и все.

— Ну… Всем нам порой не улыбается удача, верно? А потом может и улыбнуться. Всегда можно попробовать все начать сначала и возвыситься, как и поступал Король неоднократно.

— Оно бы, конечно, неплохо, — согласился Шестеренка. — Но только я боюсь, трудновато мне будет выбраться из той переделки, в какую я влип.

Шестеренка помедлил и продолжал:

— Нас когда на Лорелею перебросили, ребята все в полном восторге были, не я один. До того мы прозябали на заброшенной планетке — тоска одна, никакого дела стоящего, а тут вдруг… тут мы все видим: можно деньжат скопить, чтобы потом, после службы было на что гнездышко свое свить, и всякое такое. А тут еще капитан возьми и пригласи этих профи по картежным делам, и они нам такую уйму всяких хитростей показали, что мы решили: ну, теперь никому нас не обыграть… Ну, и, само собой, все мы, как только с дежурства сменимся, сразу в казино — и давай резаться. Кто в «блэкджек», кто в «крэпс», кто в покер. Знаем мы много секретов всяких — и про автоматы, и про рулетку. Преп торжественно кивнул.

— Понимаю тебя сынок, очень хорошо понимаю. Король и сам много лет провел в казино, и каждый день сталкивался с большими искушениями:

Молодой легионер рассеянно кивнул. На самом деле, он почти не слушал капеллана.

— Да только не так все просто оказалось на самом-то деле. Когда смотришь, как тебе профи приемчики демонстрирует, кажется — ну, это пара пустяков, теперь я и сам прикуп смогу насквозь увидеть, а как только фишки начинают по столу летать — все, пиши пропало, ничего не выходит.