— Какая ты красивая, малыш…

Что он творит? Всё тело Зои превратилось в натянутую струну, из которой опытный музыкант извлекал один за другим вздохи-аккорды. Тим сомкнул губы вокруг одного соска, лаская пальцами второй, и в животе заныло требовательно и долго. Обхватив его шею руками, Зоя зацепилась за шерсть свитера — почему он ещё одет? — потянула вязаную ткань вверх.

— Сними его, — попросил Тим, не прерывая ласки. Зоя послушалась, стащила свитер через голову, бросила куда-то. Горячее тело, гладкая кожа, напряжённые мышцы — всё это сводило с ума, будоражило воображение, возбуждало и уносило на седьмое небо. Что же будет потом?

А потом был стремительный стриптиз, для которого Тиму пришлось оставить Зою. Он сбросил джинсы на пол, туда же полетели боксёры, которые так хорошо облегали бёдра, но без них Тим оказался ещё красивше. Сухие рельефные мышцы, длинные мускулистые ноги, а между них… Дикий зверь, которого надо укротить… Или который будет укрощать Зоино тело.

— У тебя есть презерватив? — спросил Тим и, когда она помотала головой, наморщил нос. Потом достал из заднего кармана бумажник, из него — запечатанный кондом, разорвал упаковку и протянул Зое: — Наденешь?

— Я не… знаю, как, — растерялась она.

— Что, никогда, что ли? — усмехнулся Тим, насадив резинку на головку и раскатав его по всей длине. — Скажи мне ещё, что ты девственница…

Зоя покраснела, надеясь, что при задёрнутых шторах он не заметит, а потом подумала, что всё равно ведь узнает, когда… И ответила тихо:

— Ну, а если да?

Тим присел рядом, наклонился к ней:

— Кроха, ты серьёзно? Или разыгрываешь меня?

— Чего разыгрывать-то… — совсем тихо пробормотала она, поглаживая его предплечье и повторяя рисунок лепестков лотоса. Тим взъерошил её волосы, убирая их с лица:

— В баре? Я думал, так не бывает… Что же ты раньше не сказала?

— А что, в этом есть что-то особенное? — она приластилась к его ладони, призывая продолжить начатое. Томление в животе не утихало, разгораясь всё сильнее. Тим скользнул пальцами в волосы и коснулся губами её губ:

— Ага! — и снова поцеловал. — Я думаю, ты на работу сегодня не пойдёшь совсем…

— Это почему это? — ловя губами его рот, спросила Зоя и получила ответ:

— А потому что нам понадобится много времени!

Тим аккуратно расстегнул пуговку на её джинсах и потянул молнию вниз, повторяя это движение пальцем по коже. Зоя задрожала, как осиновый лист на ветру, не в силах сдержать этот невольный озноб, и парень вопросительно взглянул на неё:

— Ты уверена, что хочешь?

— Хочу, — Зоя направила рукой его пальцы по прежнему маршруту.

— Подожди, я принесу шампанского, — сказал Тим, и ей показалось, что он тоже нервничает.

Ну, шампанского так шампанского… Зоя закрыла глаза, провела ладонями по простыне, разглаживая её, и улыбнулась уголками губ. Почему так бьётся сердце? Почему так сладко ноет в груди? Уж не это ли в любовных романах зовётся первыми признаками любви? Так хочется произнести его имя тем же манером, что и он тянул свою «Зо-о-оюшку», чтобы вышло сексуально, зовуще и маняще…

Тим вернулся с бутылкой и бокалами, налил им обоим и сделал дзынь:

— Зо-о-оюшка… За тебя, кроха!

— И за тебя, — возразила она.