Играя в одиночестве, Марек исследовал все проходные дворы, а потом, уже после бабкиной смерти, проходил иногда знакомыми маршрутами, проверяя, все ли открыто и доступно.

Сейчас он бежал за девчонкой, потому что было в глубине квартала одно подлое место — с виду арка, выводящая на параллельную улицу, а на самом деле замурованный тупик.

А слева имелась совершенно неприметная дверь. Она пряталась за высокой серой башней с бойницами. Вот именно так безумный архитектор позапрошлого века устроил черную лестницу — витую и в башне. И кляла же его прислуга, таская наверх кошелки с продовольствием и мешки с дровами!

Несколько шагов, три или четыре из той полусотни, что отделяла его от бегущей девчонки, он пролетел вслепую — увидел треугольно раззявленный мешок, раззявленный по-хитрому, со вставленными полешками-распорками, и собственную руку, сующую туда поленья. Отец научил его грамотно укладывать мешок, таскать дрова на второй этаж и топить бабкину комнатную печь — на кухне к тому времени уже был газ. Особенно ярко увиделось поленце с отставшей берестой — толстой сухой берестой, замечательной для быстрой растопки.

— Стой! — опять позвал он. — Тупик же, говорят тебе!

Тут она обернулась.

Марек махнул рукой — сюда. Она поверила и свернула влево.

Тут же во дворе стало светло. Тот, на кабриолете, с лихого разворота ворвался и, не разбирая дороги, пронесся до самой арки. Фары уперлись в нее, что-то громко скрежетнуло и грохнуло.

Но Марек и девчонка уже были на лестнице.

— Стой, где стоишь, — велел Марек. — Я посмотрю.

Он подкрался к узкому окошку. Машина почти не была видна, только кусок капота. Потом она шевельнулась. Хозяин осознал, в какую передрягу вляпался, и задом-задом пытался выехать со двора. Наконец появилась его темная голова. Одна.

Ее рядом не было.

Где-то он ее выпустил, прежде чем погнаться за битой девчонкой. И сам тоже хорош — рожа ободранная.

С третьего захода кабриолет выбрался на улицу.

Девчонка, глядя на эти маневры, достала из крошечной сумочки, висевшей через плечо, мобилку.

— Костик, это я, ты где, приезжай за мной скорее, у меня тут такая засада, — быстро-быстро заговорила она. — Что? Ну да, знаю, час ночи, нет? Что? Ну и пошел ты знаешь куда?!

— Третий час, — сказал Марек, хотя его не спрашивали.

— Третий? — девчонка, видимо, до сих пор не осознавала, что тут же, на лестничной клетке, стоит невысокий плечистый парень, с легкой курчавинкой, с лицом узким и точеным на библейский лад, но при этом светловолосый и светлоглазый.

— Почти половина третьего, — и Марек шагнул к ней, чтобы показать циферблат часов.

Лестничная площадка между этажами была шириной чуть побольше метра. Девчонка шарахнулась.

— Если ты только ко мне притронешься — закричу!

— Да кому ты на фиг нужна? — как можно удивленнее спросил Марек.

Только теперь до него дошло, что девчонка пьяновата.

Она же нашла в мобилке еще один номер.

— Леша? Леша, это я, Ася! Слышишь? Ася! Аська! Леша, ты можешь за мной приехать к «Марокко»? Леша!..

Очевидно, собеседник вырубил телефон.

Надо будет как-нибудь днем заглянуть в это самое «Марокко», подумал Марек, и оценить обстановку. Не иначе, как там пальмы в горшках и фальшивые попугаи к ним привинчены.

Где-то когда-то он уже видел пальму с игрушечным попугаем и знал же, что птичка пластмассовая, обклеенная куриными перьями, а никакое не чучело, однако накатила брезгливость, и его чуть не стошнило.