Позвали знахаря старого, врачевателя народного. Дедушка напоил молоком Илюшу, положил на голову полотенце со льдом, стал разговаривать: «Где Илюша день проводил? Где рыбку удил?» Рассказал мальчик, как захотелось посмотреть, что за дальним холмом растет, как рябчиков ловил не там, где отец сказывал. Вспомнил про зернышки: «В сапожке, в тряпице зернышки лежат блестящие!»

    Достал лекарь тряпицу, развязал, рассмотрел зернышки диковинные. Задумался старик, помолчал. Говорит после: «Золотые зернышки добыл Илюша. Да не в добром месте найдено! Старые люди давно знают, еще от зырян молва прошла, речка Богунайка капризная. Во всякое время года разная вода течет. То тихо ведет себя Богунай, никто от его воды не болеет. То, напившись воды его хрустальной, к Богу уходят люди. Потому и прозвали место это Богунай, дорога к Богу, на тот свет, значит».

    Дедушка сам по воду сходил, на ключик дальний. Принес ведерко, перед Илюшей поставил: «Пей воду чистую, сколько сил достанет, выведет вода яд неведомый, яд Богуная!»

    С тем и ушел лекарь, а Илюша прилег на подушки и задремал… Тревожно спал Илюша, даже во сне болели у него ноги, казалось, кто-то невидимый, злобный бьет по косточкам ног и рук.

    Вдруг отошла боль, затихла. Увидел Илюша: девушка к кровати подходит. Девушка высокая, чернобровая, с пронзительным взглядом смородиновых глаз. Косы темные, блестящие, не убраны под платок, по одежде бегут, до земли растекаются. Камушки самоцветные в косах сверкают, голубыми искрами горят. Одежда на девице белая, шелковая. На плечах накидка из кружева, золотой нитью плетенного. Блестит кружево золотое, глазам больно. Зажмурился Илюша.

    «Не бойся меня, Илюша! - промолвила девица голосом нежным, ласковым. - Зовут меня Дарьей, землицы здешней хозяйка я!» Взяла девица его за руку, мягко, незаметно. Поднялся Илюша, как и не болел вовсе. Ведет она мальчика за собою по двору дома крестьянского, по улице, по тропинке, прямо к речке Кану. Идет Илюша, удивляется: ничего не болит, да и хорошо ему, будто маменька родная за руку ведет. Подошли к быстрой воде, а красавица не остановилась, на воду ступила и его за собой повела. Не успел Илюша спросить, как же сквозь волну поплыву? А они уже на другом бережку стоят, и смеется Дарьюшка. Вместе прошли холмы зеленые, на взгорочек, где рябчиков ловил. Стоит на нем кедр, молнией разбитый.

    Говорит ему девица: «Примечай: трава здесь высокая, цветиков множество разных. Колокольчики тихо звенят, если вслушаться…»

    Илюша сорвал сразу колокольчик желтенький, к уху приложил, слушать стал. Засмеялась девица: «Разве мертвый, сорванный цветок звенеть будет? Живой колокольчик послушай!» Приложила Дарьюшка голову Илюшину к накидке из кружева золотого, и услышал мальчик перезвон серебряный, завораживающий: «Динь, динь, динь…»

    Подняла девица веточку жимолости, сломанную ветром, и говорит: «Примечай: колокольчики разные - синие, желтые, розовые, да и белые, как снег. Красота наверху, значит, внизу греет печка моя!»

    Взмахнула красавица веточкой жимолости. Вдруг треск раздался, шорох, жаром обдало ноги Илюшины. Распался холм на две части, как рассыпался, а под кедром провал случился страшный. Увидел мальчик: в глубине земли камни сложены в очаг зырянский. «Видишь печку-камелек зырянскую? Жарко горит камелек, топится, загорелся от молнии, да и не погас. В печке горят камни рудные, людям неведомые. Камни подороже золота будут, а зола от пламени горного есть песок золотой. Здесь золы той немеряно, повсюду она у печей моих!» - промолвила Дарьюшка, взмахнула накидкой золотой и исчезла.