Там и рыбы есть всякой серебристой, и птица большая гостит на дальнем перелете.

    Красуются на водной глади среди серых гусей царские птицы. Машут крыльями белоснежные лебеди. Плавают рядышком и черные с отливом лебяжьи пары.

    Редкое место Сибирского царства.

    Направился с ружьем к заветному озеру охотник. А только нет его назад. Потеряли все терпение, а не дождались. Нет из лесу вестей, значит - беда.

    Решил тогда меньшой брат пропащего, второй Шишенков, отыскать заплутавшего сам.

    Снарядился, с хорошим ружьем взял вдоволь патронов с медвежьими пулями. Приладил булатный нож к поясу и молча за порог переступил.

    Долго ли, коротко ли шел брат в тревоге по звериной дикой тропе. Одолел вскоре Богунайские горки и безопасно мест заболоченных, нелюдимых к вечеру достиг.

    Идет в зарослях, приглядывается осторожно на шорох.

    Надо сказать о пропавшем, что был герой в годах преклонных и много поохотился на своем веку. Бороды вовсе не носил, усов тоже не заводил.

    Но лицом был самый русский, правильный. Светел ясными очами и волосом весьма курчавый. Сказать по правде, прямо богатырь крестьянского роду. Настоящий исконный сибиряк-первопроходец видом.

    Не одолел бы его ни человек, ни медведь-великан. А вот бывает же беда, исчез. Будто срок пришел какой.

    Идет меньшой брат на поиски лесною стороной. Вспоминает старшого да молится про себя.

    Вдруг слышит с озерной стороны мрачный такой да протяжный не то вой, не то рев могучего зверя.

    Чего только не померещится в дальних краях.

    Стихло все снова, только птицы припевают да ветер с озера ветками наверху качает. Может, с болот трясина вздыхает?

    Прибавил путник шагу, а уж солнце давно село, вечереет уже. Наконец расступилась вековая тайга.

    Закричали вдруг впереди прибрежные птицы на озере и разом в небо поднялись.

    Взволновали крыльями вечернее небо, покружили над водой и в дальних камышах укрылись.

    Вот ты какое, Лебединое чистое озеро. Снял невольно путник перед прозрачной гладью свою черную шапку. Постоял, послушал вечную тишину.

    Чует сердцем меньшой брат, рядом неладное что-то. Стал то озеро берегом обходить и сразу на стоянку вышел.

    Подходит к ней ближе - и дрогнуло в душе. Видит: недалече на пригорке чернеется потухший костер. Ночевал, видно, кто-то и готовил. Играет ветерок озерный мертвою золою. Оставлен из лапника уютный для усталого добытчика шалаш.

    Пригляделся искатель наш и покачал головою. Да, ведь все здесь.

    Прилажен над кострищем просторный котелок с чаем. Грустит знакомая двустволка у входа в шалаш еловый.

    Подошел брат, не утерпел и проверил стволы. Нет, хоть и заряжено, а никто, видно, не стрелял.

    Все цело осталось.

    Щелкнул затвором и на свое плечо найденное ружье, для верности, за ремень подвесил.

    Присмотрелся теперь к самому мелкому и на первый взгляд неявному. Важнее мелочи в жизни ничего нет.

    Заметил, конечно, следы братовых сапог на поляне. Сколько можно разведать, они от костра, шалаша да берега озера никудашеньки не отходят.

    Ночевал здесь старшой Шишенков пропащий, и вся снасть его же личная сиротою осталась.

    И следы все рядом, как привязанные. А человека, понимаешь, нет как нет. Пропал серьезно. Не было поблизости грозных следов медвежьих или волчьих. Чисто-гладко вокруг.