Георгий Марков. Сибиряки у Ленина
Дорогие ребята!
Автор этой книги — известный советский писатель, Герой Социалистического Труда Георгий Мокеевич Марков. Его перу принадлежат широкоизвестные и полюбившиеся читателям романы: «Строговы», «Соль земли», «Отец и сын» — и многие другие произведения. «Сибиряки у Ленина» — глава из романа «Строговы» как бы продолжает уже известный вам рассказ «Дед Фишка». Сибирские партизаны выбили белых и образовали в тылу колчаковских войск Советскую республику. О том, как строить новую жизнь, как использовать богатства, которые таятся на бескрайних просторах и в недрах Сибири, — об этом хотят посоветоваться партизаны с Владимиром Ильичём. «Сибиряки у Ленина» — рассказ о поездке в Москву уже знакомых вам сибирских партизан: Матвея Строгова, деда Фишки и других. Ваши отзывы об этой книге направляйте по адресу: 125047, Москва, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
Кончалась война в Сибири, фронт передвинулся далеко за Байкал, где американские и японские разбойники терзали священную русскую землю. После долгих мытарств по нетопленным вокзалам железнодорожных станций, бурных столкновений с комендантами, пересадок из одного поезда в другой, томительных ожиданий у семафоров и стрелок партизаны наконец подъезжали к Москве. Стояло морозное утро. Сумрак ночи ещё не успел рассеяться и клочьями висел на деревьях и строениях дачных посёлков. Снег на буграх уже стаял, и земля лежала пёстрая, серо-бурая, как вылинявшая медвежья шкура. Ельник, сосняк и березник, тянувшиеся вдоль полотна железной дороги, местами были вырублены и открывали вид на деревеньки, приютившиеся по долинам речек. Над лесом то там, то здесь клубился дымок и всплесками вспыхивало золото церковных колоколен. Двухосный тряский вагон, в котором ехали партизаны, был нетоплен, промёрз и от каждого толчка скрипел, как рассохшаяся телега. Привыкшие уже ко всяким неудобствам и невзгодам партизаны словно не замечали холода. Они сгрудились возле окна и с интересом смотрели на подмосковную землю. Особенно был оживлён дед Фишка. Места, через которые пролегла железная дорога, напоминали ему родные сибирские леса, и он восклицал: — Смотри, Матюша, смотри, вон то местечко совсем как у нас, нычит, на Юксе. Помнишь, за Весёлым яром, слева от болота? Потом дед Фишка принимался с жаром расспрашивать Беляева, хорошо ли родит подмосковная земля, какие звери и птицы водятся в её лесах, плодятся ли они тут или появляются лишь на время, кочуя в поисках кормовых мест. Силантий Бакулин и Мирон Вдовин, увлечённые расспросами деда Фишки, с охотой слушали Тараса Семёновича. Только один Матвей не принимал участия в этом разговоре. Мысль о поездке к Ленину принадлежала ему. Он долго вынашивал эту мысль в себе, никому не рассказывая. Антон Топилкин, с которым он несмело поделился своими думами, горячо поддержал его, самолично испросил согласие у губкома на поездку делегации партизан в Москву. Матвей смотрел за окно на лес, на церкви и дачные посёлки, прислушиваясь к разговору Беляева с мужиками, а мыслями был у Ленина… Вскоре лес стал редеть, деревянные домики с верандами и палисадниками кончились, и потянулись мощённые булыжником улицы с большими домами из красного кирпича и тёмно-серого камня. Кое-где над домами виднелись высокие, чёрные от копоти фабричные трубы. — Вот и матушка-Москва началась, — с торжественностью в голосе сказал Тарас Семёнович. — Эх, какая она! Лес дремучий! — окидывая взглядом каменные корпуса-громадины и заводские трубы, с восторгом и изумлением воскликнул дед Фишка. Матвей приблизился к окну, вытянув шею, смотрел на Москву через плечо Силантия Бакулина. |
