|
Разумеется, в этих экспериментах испытуемого обманывают. Из них вполне можно сделать вывод, что человека можно приучить к любой форме подчинения типа того, которое наблюдалось при нацизме, или к социальной организации по образцу муравейника. Однако мы не должны при этом забывать, что есть и люди, которые вырываются из этой массы, бунтари, которые берут на себя риск и противостоят группе, даже если за это им, быть может, придется идти в тюрьму. Здесь вспоминаются Бон-хоффер и браться Берригэн. Решение Дэниэла Эльсберга сделать документы Пентагона доступными для публики было тем реальным шагом, который, как он ощущал, он в состоянии сделать, чтобы быстрее прекратить бессмысленную бойню во Вьетнаме.
Что заставляет индивида сделать шаг вперед из приученной подчиняться массы и стать бунтарем? Случай Эльсберга дает много частичных ответов на этот вопрос: его сопереживание страданиям вьетнамцев, особенно страданиям беспомощных детей, которых он видел во время своей поездки по Вьетнаму; его раздражение от того, что он оказался неспособен добиться должного внимания от Макнамары и других высокопоставленных лиц, которые могли предпринять шаги, ведущие к прекращению войны; и, разумеется, его индивидуальный стиль, яркость его личности и его длительная борьба за достижение психологической целостности. Но какие бы мотивы мы не приписывали его действию, факт остается фактом: Эльсберг сделал шаг вперед из массы. Он действительно совершил действие, направленное против сил "законности и порядка". Распространяя истину, он встал в позицию, прототипом которой является позиция Прометея. Эльсберг является типичным современным героем в том смысле, что в наш век супертехнологий, конформизма и апатии он осуществляет восстание, ставя ему на службу современную технологию и средства массовой коммуникации. Мы не можем избежать переживания этого диалектического конфликта между индивидом и обществом. Единственный доступный человеку выбор состоит в том, переживет ли он его конструктивно, с интересом и достоинством, или же будет терять энергию и средства, протестуя против вселенной, организованной не так, как ему бы хотелось. И неважно, насколько изменится общество, большая часть которого вопиет об изменении — ситуация фундаментального диалектического противоречия между индивидуаци-ей и конформистскими, уравнительными тенденциями общества по-прежнему будет существовать. Некоторые общества признают деструктивные, анархические и побуждающие к протесту потребности своих граждан и позволяют им проявляться в особых ситуациях. Примером этого могут служить дионисийские пирушки, карнавалы, всевозможные буйные вакханалии. Древние греки пользовались ими в изобилии: от Элевсинских мистерий и Корибантических танцев на вершине горы (на некоторые из них допускались только женщины) до более простого употребления напитка Бахуса, придающего живость идеям, на дружеской пирушке Сократа и Платона в "Пире". Все это символизировал Дионис: танцы, веселье, анархические выходки, освобождение от всех запретов, ситуации, в которых все авторитеты высмеивались, а демонические тенденции свободно выражались. И как еще могло бы общество обладать здоровым аполлоновым началом, если не высвобождать противоположное ему дионисийское начало, которое наполняет порядок и форму жизненными силами? Нам, жителям Америки, где древний праздник карнавала сохранился лишь в таких слабых формах как "жирный вторник" в Новом Орлеане, трудно понять, насколько освежающими были периоды карнавала, причем не только для древних, но и для современных стран. Маскарад, заключающий на один вечер личную ответственность в скобки, обладает анонимностью, которая может быть не только субперсоналыюй, но и трансперсональной. Большая часть Европы, особенно в католических странах, взрывается праздником и продолжает весело гулять до тех пор, пока не приступит к трудным испытаниям Великого поста. Нам нужны свои способы высмеивания авторитетов. У нас есть Хэллоуин и первоапрельский День дураков. |
