Появляются все новые и новые доказательства того, что полицейские и надзиратели, с одной стороны, и заключенные, с другой, представляют собой один и тот же тип личности. Тох пишет: "Наши исследования свидетельствуют, что среди полицейских есть своя доля "людей насилия"". Характер, взгляды и действия этих полицейских аналогичны характеру, взглядам и действиям других людей из нашей выборки [то есть арестованных — P.M.]. Они проявляют те же страхи и опасения, те же хрупкие, эгоцентричные убеждения. Для них характерны тот же кураж и блеф, та же паника и беспощадность, та же злоба и мстительность, что и для других наших респондентов… И хотя во многом жестокость полицейских обусловлена скорее адаптацией к полицейской работе, нежели проблемами детства, результат на деле практически один и тот же".

Потребность в силе — а именно так можно другими словами назвать борьбу за самоуважение — свойственна нам всем. Ее позитивное проявление мы могли наблюдать во время бунта в тюрьме города Аттика, штат Нью-Йорк, когда предводитель восставших заявил: "Мы не хотим, чтобы с нами обращались, как с номерами <…>. Мы хотим, чтобы с нами обращались как с людьми, и мы добьемся этого…" Другой заключенный, постарше возрастом, встал на более реалистичную точку зрения: "Если мы не можем жить как люди, так по крайней мере постараемся умереть как мужчины". Как известно, двадцать восемь из них действительно погибли, когда через несколько дней спецназ взял тюрьму штурмом. Но известно также, что некоторые заключенные погибли, своими телами заслоняя надзирателей от пуль. Таков странный союз между надзирателями и заключенными, когда и те и другие находятся "в тюрьме" и представляют собой один и тот же тип личности.

В неопубликованном исследовании Алана Бермана, выполненном на претендентах на должность тюремного охранника, озаглавленном "Характеристики MMPI работников исправительной системы", которое было доложено на заседании Восточной психологической ассоциации в Нью-Йорке 16 апреля 1971 г., отмечается то же самое: "Претенденты на работу в исправительной системе, как и заключенные, обнаруживают эмоциональную уплощенность, отчуждение от социальных обычаев и сравнительно низкую способность обратить социальные санкции себе на пользу" (Р. 4). Данные Бсрмана указывают также на то, что "и кандидаты в охранники, II заключенные обнаруживают примерно одинаковые чувства агрессивности, враждебности, неприязни, подозрительности и желания бурно отреагировать на них" (Р. 6).

3. Бессилие и наркотики

Еще одним возможным следствием бессилия является наркомания. Убежденность в собственном бессилии особенно остро переживается молодыми людьми, и как раз среди них наиболее распространена наркотическая зависимость. Наркомания является формой насилия, так как человек в первую очередь насилует собственное сознание (в чем, собственно, и заключается назначение наркотика), а уже за этим следуют мелкие правонарушения и более серьезные преступления, совершаемые наркоманами.

Основой наркомании является "общая слабость" и "подавленный гнев". Слабость выражается в том, что "я неспособен соответствовать требованиям семьи", "я не могу найти работу", "я — импотент", "я — никто". Гнев принимает форму мести наркомана своей семье и миру за то, что они вынудили его занять мучительную для него позицию слабости. Половое бессилие складывается еще до начала приема наркотиков — большинство наркоманов сообщают, что страдали от преждевременной или быстрой эякуляции и испытывали большие трудности с эрекцией. Они боятся, что они "недостаточно мужчины", чтобы удовлетворить женщину.

Героин полностью снимает дискомфорт, вызванный постоянным чувством слабости. Он оказывает анестезирующее действие на личность благодаря отчасти химическим, отчасти психологическим механизмам и приносит полное облегчение взамен преследующей человека глубокой и непрерывной боли.