Оценив расстояние, примерно пять, шесть километра друг от друга, я сначала начал падать в свободном падении, а потом все быстрее и быстрее, ускоряя себя с помощью всего, что я мог представить. За пару секунд я преодолел звуковой барьер. Теперь осталось рассчитывать на неуязвимость и на то, что я успею затормозить перед землей. Я преодолел скорость в четыре маха, когда дракон открыл пасть, чтобы выпустить в меня очередную порцию огня. Мне оставалось три метра до его морды, когда все вокруг замедлилось.

Время стало тягучим и вязким, я мог разглядеть, как образуется огонь в его пасти. Видел, как тоненькой синей струйкой огонь поднимается из горла, как язык прячется под нижние зубы, и как, выходя из рта, огонь постепенно раскрывается, как бутон цветка, превращаясь из синего в ярко-красный. Каждая чешуйка разгоралась из матово-черного в ярко-пунцовый. Это все произошло за какие-то доли миллисекунд.

«Может, это побочный эффект от сверх-скорости?» — единственное, что пришло мне в голову.

Я почти залетел в пасть дракону, чтобы пробить его насквозь. Ну а если его кожа достаточно прочная, что я не смогу пробить его, то придется телепортироваться. И тут я понял, что забыл вытянуть руки вперед. И было уже поздно. Придется пробиваться головой.

Хоть я понимал, что у меня неуязвимое тело, но инстинкт самосохранения все равно говорил, что если удариться лицом, то будет больно. В последнее мгновение я успел зажмуриться и только. Почувствовал, как лицо врезается по что-то склизкое и упругое, как будто поролон обмотали полиэтиленом, и сейчас он рвется. И тут все прекратилось.

Я очнулся на земле, в ста метрах от меня лежала мертвая туша дракона.

«Получилось! Пора бы вернуться», — подумал я и вспомнил, что у меня еще одно незаконченное дело. Поднявшись на ноги, я потрогал голову. Всё-таки пролететь насквозь была плохая идея. Все лицо ужасно болело. Словно его хлестали, а потом еще покусали комары. На удивление сил оставалось много. Я телепортировался к дыре в стене и увидел, что проход стал достаточно широким, чтобы я смог туда протиснуться.

Дождь перестал идти, а солнце выглянуло из-за облаков. Камни постепенно высохли, и я полез внутрь. Оказалось, что внутри была большая пещера, с небольшим пьедесталом. На нем лежал какой-то предмет, который и испускал это приятное свечение. Подойдя ближе, я понял, что это мой браслет, который мы сделали ко дню рожденья моего друга. Опасаясь ловушек от учителя, я аккуратно взял его с пьедестала и пригляделся. Браслет светился мягким теплым солнечным светом, он был теплым даже наощупь и стал чуть тяжелее, чем прежде.

Браслет вдруг стал искриться, и мой разум погрузился в какой-то тягучую темную воду. Я понимал, что по-прежнему стою в пещере с браслетом в руках, но мой разум уносится в какое-то глубокое небытие.

«Я стою в палате больницы. Передо мной лежит что-то, укрытое простыней, чье-то тело. По моим щекам текут слезы, у меня истерика.

— Простите, нам очень жаль, мы сделали все, что могли, — сказал человек в белом халате и с повязкой на лице. На руках у него были надеты перчатки, которые были все в крови.

— Как это произошло? — сказал мой рот, но я не хотел это говорить. Это чьи-то воспоминания?

— Она поступила к нам уже в таком состоянии, мы только облегчили страдания, — развел руками доктор, — Ваши коллеги в соседней палате, им тоже нужна помощь, если вы не против, я пойду.

Доктор ушел, а я остался один в палате с телом накрытым простыней. Моя рука легла туда, где должно быть лицо, и я почувствовал небывалых масштабов силу, такую, которая может покорять планеты, создавать новые солнца, может уничтожать вселенные. Лампы лопнули от сильного напряжения, и здание задрожало.