— Цены на землю в этом районе бешено растут, — просвещал ее седоватый мужчина, аккуратно подстриженный, из кармана на его груди торчала пара карандашей и небольшой блокнот. Сайта и сама выглядела примечательно: костюм–двойка, жесткие туфли, тщательно начищенные, в одной руке портфель, в другой трость. В этом образе ей было двадцать два. — Да, я уже давно собирался перебраться в новое место, но мне очень не хотелось оставлять дело тому, кто не оценит. Если бы не ваша репутация, я бы не стал с вами говорить.

Это был четвертый приют бездомных детей в Сенате и последний из тех, что Сайта еще не посещала. В официальных документах он значился лечебницей для умалишенных, из–за чего и не был обнаружен раньше. Наверное, и до сих пор не был бы, но оказался расположен в непосредственной близости от площади Веры.

— О, я всецело одобряю подобный подход, доктор Оспирон.

Охранник, крупный толстощекий мужчина, смерил ее строгим взглядом, но и только. Дверь он открыл, потянув за ручку внутри вахтенного домика.

— Три корпуса: два жилых — для наших подопечных, один административный — для сотрудников и проведения процедур. Обширные подземные помещения, большой внутренний двор. Вся территория обнесена каменным забором высотой в четыре метра. Когда–то здесь располагалась городская тюрьма. Потом здание пустовало, пока я его не выкупил и не переоборудовал. Официально оно принадлежит городу, но, уверяю, только официально. Просто это помогает получать гранты… да и вообще проблем меньше. В остальном заведение полностью частное.

— Понимаю. Побеги? — деловито поинтересовалась Сайта, шагая по вымощенной кирпичом дорожке. Газоны по обе стороны были тщательно подстрижены. Решетки на окнах блестели чистотой, отражая солнечные лучи.

— Попытки случаются, в среднем один раз в год, — ответил Оспирон. — Но удачных пока не было.

— Это хорошо, — кивнула девушка. — Как давно вы начали исследования?

— Около десяти лет назад. Я могу рассказать подробнее…

— Мне было бы очень интересно.

Им отперли еще одну дверь.

— Прошу… Итак, с чего я начинал… В наше время людей больше всего манит перспектива быстрого обогащения. Интеллект, чистая наука ценятся мало. Поэтому я хотел разработать метод, который помог бы совместить мои профилирующие дисциплины — психологию и психиатрическую хирургию — с веяниями времени, так сказать. Обеспечить науке фундамент. И я думаю, кое–что удалось. Возможно, подобный подход в будущем назовут моим именем… Впрочем, мне было бы достаточно того, чтобы о моем вкладе не забыли…

Оспирон достал из кармана связку ключей и снял со стены факел. Огонь осветил длинный ряд камер по обе стороны.

— Основа моего метода — приют. Не пристанище для умалишенных, а именно приют для детей. И то, и другое имеет право на получение дотаций от правления, в зависимости от числа содержащихся, но в первом случае возможности заметно шире.

Он открыл одну из решеток. В камере, дно которой было устелено матрацами, находилось, по меньшей мере, человек пятнадцать.

— Вновь поступившие. Прошу заметить, снотворное не магическое, а химическое.

— Это эксперимент? — Сайта проверила пульс у девочки лет шести–семи. Она спала у входа.

— Нет, я усыпляю всех новеньких, да и не только новеньких… Сон — естественное состояние организма: во время него потребности снижаются многократно, в то время как вреда состоянию пациента практически не наносится. Даже мясо в замороженном состоянии со временем портится, а усыпленный человек дышит, его сердце бьется, он видит сны, что означает работу мозга.