Сейчас, глядя на сына, она была вынуждена признать, что несколько дней, проведенных в Монмуссо, сильно изменили Бертрана. Она не могла сказать, в чем заключается эта перемена. После отъезда из пансиона он загорел дочерна и перестал покрывать волосы гелем. Теперь они были блестящими и черными, хотя и не такими длинными, как у Люсьена. Но изменение было не только физическим. Бертран стал более уверенным в себе, более сдержанным и казался старше своего возраста. Он начал вести себя так, словно родился здесь, внезапно осенило Алисию. Так, словно его домом была не маленькая лондонская квартирка, а Монмуссо.

Эта мысль настолько напугала Алисию, что ее голос прозвучал резче, чем следует.

– Где ты был? Уже почти два часа! Ты что-нибудь ел? Надевал шляпу, как тебе велели?

Рот Бертрана сжался.

– Мама, мне не нужна шляпа! – воскликнул он, решив ответить сначала на последний вопрос. – Дядя Люсьен ходит без шляпы, а мне что, нельзя?

Алисии захотелось заткнуть уши. О Боже, как она устала слышать постоянные ссылки на Люсьена! Бертран не проявлял особого желания проводить время с бабушкой, но относился к Люсьену с огромным уважением, хотя и обижался на то, что тот при случае отчитывал его. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, подумала Алисия. Люсьен обладает именно тем типом мужественности, которым восхищается ее сын. Отец Алисии обожал внука, и тот мог вить из деда веревки. В отличие от Люсьена. О Боже, неужели ей требуются еще какие-то доказательства?

– Твоему… дяде не нужна шляпа, потому что он здесь родился, – нетерпеливо сказала она сыну. – Привык к этому климату. А ты нет.

– И я тоже привыкну, – ответил Бертран, беспечно пожав плечами. – А кстати, где дядя Люсьен? Я думал, что он уже вернулся из Марселя.

– Может быть, – ответила Алисия, закрыв нетронутую книгу, лежащую на ее коленях. – Ты ему не сторож. Он приезжает и уезжает когда хочет.

Бертран вздохнул.

– Что случилось, мама? – с осуждением спросил он. – Почему ты такая злая? Я только спросил, где дядя Люсьен. Хотел рассказать ему, что сделал утром.

Алисия напряглась.

– И что же ты сделал?

– Тебе правда интересно? – Бертран подошел к пруду, опустил руки в прохладную воду и побрызгал на себя. – Ты всегда все портишь. Я знаю, ты не хотела ехать сюда, но, если уж так случилось, почему не доставить себе удовольствия?

Алисия лишилась дара речи.

– Я… я ничего не порчу, – наконец дрожащим голосом возразила она. – Бертран, это несправедливо. Я просто заботилась о тебе, вот и все. Ты еще ребенок. Смотреть на животных можно, но при этом нельзя забывать, что они опасны.

– Лошади не опасны, – ответил Бертран, повернувшись к ней лицом. – Именно это я хотел сказать дяде Люсьену. Шарль сам выбрал для меня лошадь. Я все утро катался на ней в паддоке.

– Лошадь? – Алисия не знала, радоваться этому или огорчаться. – Ты имеешь в виду пони? Мальчики твоего возраста не ездят на настоящих лошадях.

– А дядя Люсьен ездил!

Алисия вспылила и едва не заявила, что дядя Люсьен вовсе не образец для подражания.

– Кроме того, Маркиза – кобыла, – продолжил мальчик, явно гордый своими успехами. – Она не такая большая, как Веллингтон, жеребец дяди Люсьена, но и не игрушечная.

Вдруг лицо Бертрана осветилось радостью, и Алисия ничуть не удивилась, услышав голос Люсьена:

– Я сам попросил Шарля подобрать Бертрану верховую лошадь. Если он выбрал Маркизу, то правильно сделал.