|
– Боже праведный! – Понимаешь теперь, почему в последнее время я ходил как в воду опущенный? Селия подошла к Эндрю и, крепко обняв его, прижалась щекой к щеке. – Бедный мой, любимый Эндрю. До чего же тяжело тебе пришлось. А я даже и не подозревала. Мне так тебя жаль! – Да что я! Жалеть надо Ноа. – Его мне тоже жаль. Очень жаль. Но, Эндрю, ведь я все таки женщина, и ты для меня дороже всех на свете. Я не могу, не хочу допустить, чтобы ты и дальше так мучился. – Тогда посоветуй, что делать? – Эндрю, ты не можешь хранить все это в тайне. Ты просто обязан рассказать кому нибудь обо всем – не только мне одной. – Кому, например? – Разве тебе самому не ясно? Кому нибудь из начальства, кто в состоянии принять какие то меры, чтобы помочь Ноа. – Но, Селия, я ведь так не могу! Стоит мне слово сказать, как тут же пойдут разговоры. Ноа будет опозорен. Его уволят с места главного врача, да и вообще он может лишиться права на врачебную практику, что будет означать для него полный крах. Нет, на это пойти я не могу, решительно не могу. – В таком случае какой у нас выбор? – Если бы я только знал, – понуро ответил Эндрю. – Я хочу тебе помочь, – сказала Селия. – Действительно хочу, и у меня родилась одна идея. – Надеюсь, более приемлемая? – Не думаю, что мое первое предложение такое уж плохое. Но если ты не хочешь заводить разговор конкретно о Ноа Таунсенде, почему бы не поднять вопрос в принципе? Проверить, какая будет реакция. Обсудить проблему в целом, выяснить, что думают по этому поводу другие сотрудники больницы. – У тебя есть какая нибудь кандидатура? – Ну, скажем, ваш администратор. – Лен Суитинг? Сомнительно! Хотя, впрочем, это мысль. Спасибо. Мне только надо все хорошенько взвесить. – Полагаю, вы хорошо отметили Рождество, – сказал Леонард Суитинг. – Да, хорошо, – подтвердил Эндрю. Разговор происходил в кабинете администратора больницы, при закрытых дверях. Суитинг сидел за рабочим столом. Эндрю – напротив него, в кресле. Администратор – высокий, долговязый мужчина, бывший адвокат, смахивавший больше на баскетболиста, – на самом деле увлекался весьма неожиданным хобби – бросанием подков в цель. В этой игре он был победителем нескольких чемпионатов. Он любил говорить, что победы на чемпионатах давались ему легче, чем решения спорных вопросов, когда требовалось соглашение сразу нескольких врачей. Он сменил работу юриста на службу в госпитале, когда ему было за двадцать, и теперь на пороге пятидесятилетия разбирался в медицине не хуже многих специалистов. Эндрю довольно близко сошелся с Суитингом года четыре назад и, в общем, относился к нему с уважением. У администратора были густые кустистые брови, которые подрагивали, словно ветви, каждый раз, когда он начинал говорить. Вот и сейчас они вздрогнули, когда Суитинг быстро сказал: – Итак, Эндрю, у вас проблема? Хотите посоветоваться? – Собственно, проблема возникла у одного моего друга – врача из Флориды, – соврал Эндрю. – В госпитале, где он работает, случилось такое… Ну, в общем, он не знает, как ему поступить. Мой друг попросил меня разузнать, как бы мы стали действовать в подобной ситуации. – В чем суть проблемы? – Дело касается наркотиков. – Эндрю быстро обрисовал вымышленную картину, соответствующую реальному случаю, но при этом старался избежать чересчур близкого соответствия. Тут он заметил, как во взгляде Суитинга появилась некоторая настороженность, а от дружеского участия не осталось и следа. |
